Рим. Цена величия
Шрифт:
Макрон в изумлении даже приподнялся.
– Ты необычная женщина и никогда не перестанешь удивлять меня, молва нарекла тебя божественной, превознося совершенную красоту, но ум твой…
– И пусть не смущает тебя мое поклонение темной силе, я с детства посвящена богине перекрестков. Моя мать, больная и ослабевшая накануне родов, тщетно взывала к богам, чтоб они сохранили жизнь ей и нерожденному ребенку. Но лишь Геката откликнулась на ее мольбы, однако потребовала неслыханную жертву. И мать сделала свой выбор, согласившись сойти в царство мертвых в обмен на мою жизнь. И теперь я
– Если б я знал, как можно завоевать твою любовь, то согласился бы даже спуститься в царство Плутона и повторить подвиг Геркулеса, посадив на цепь грозного Цербера.
Юния рассмеялась и горячо поцеловала Невия:
– Тогда б я уж точно не устояла пред тобой.
Ей принесло облегчение то, что он закончил шуткой такой трудный и серьезный разговор, она чувствовала, что теперь он готов ради нее совершить любое преступление и даже пожертвовать жизнью. И дивным цветком расцвела в ее темной душе яркая любовь, ее признания в эти мгновения были так же искренни, как и в первую ночь. Но цветы быстро гибнут, опадают прекрасные лепестки, и сохнет зеленый стебель.
…И вновь стремительный бег вдоль черного берега зловещего Стикса. Разбиты в кровь ноги, порвана туника, волосы опалены дыханием смерти. А за спиной жуткий вой и жадное рычание. Громко стонут бесплотные тени, поднимая прозрачные лики из темных вод. Замелькал вдали спасительный свет, но не успеть – черные псы Гекаты уже настигают. Внезапное оцепенение опутывает ноги, вязнущие в топкой грязи. Тусклые огни глаз огромного пса не мигая смотрят, появившись из тьмы прямо перед обреченной, и громкий крик застывает в груди хладным комком. Чудовище бесшумно распластывается в прыжке, и жертва падает под мощным ударом сильных лап. Клыкастая пасть нависает, обдавая зловонным дыханием, напоенным смертельным ядом…
С громким криком Юния пробудилась, и мрачное видение растаяло под яркими лучами полуденного солнца. Рядом стоял напуганный Гемелл, судорожно сжимая в руках широкое опахало.
– Ты проснулась! Наконец-то! – сказал он. – Что за жуткие сны виделись тебе? Ты так металась и стонала. Я ужаснулся твоему лицу.
– Что? Что ты делаешь здесь? – хриплым шепотом недоуменно спросила Юния. Голос не слушался ее, и нестерпимо ныла грудь, куда прыгнул пес, придавив к земле. Сновидение было до боли реальным.
– Но мы же вчера договорились, что я зайду утром в твои покои, чтобы вместе позавтракать.
Клавдилла с трудом поднялась. Тяжелые думы завладели ее разумом. Темная богиня разгневана не на шутку, если насылает такие жуткие кошмары в ее сны. Юния испытующе поглядела на Гемелла, погрузив пронизывающий взгляд в его глаза, где еще плескался пережитый испуг.
– Подожди меня в атриуме, Тиберий, пока я буду одеваться, и пусть зайдут служанки.
Водяная клепсидра прибавила еще час к своему отсчету времени, прежде чем появилась Клавдилла, облаченная в изумрудную тунику с длинными рукавами. Золотой обруч покоился на волосах, заплетенных в две косы.
– Ты прекрасна, госпожа, – восхищенно произнес юноша и склонился в почтительном поклоне.
Юния по-прежнему пребывала в печальной задумчивости, и Гемелл удивлялся, как могла перемениться веселая девушка, которая так любит смеяться.
– Скажи, божественная, чем я могу помочь тебе, чтоб развеять твою грусть, вызванную плохим сновидением. Я твой друг и хочу доказать, что мои слова искренни и идут от сердца.
Юния вновь устремила на него внимательный взор, но, кроме радости и участия, ничего не смогла прочесть на некрасивом лице угловатого юноши.
– Если то, что ты сказал, – правда, то помощь мне нужна.
– Я готов приложить все силы, – горячо подтвердил Гемелл.
– Что ж, я доверюсь тебе и посвящу в страшную тайну. Но окажется ли в твоем сердце достаточно мужества, чтобы не смалодушничать?
Гемелл помотал головой, и Юния увидела, как изменилось его невыразительное лицо. Глаза заблестели лихорадочным блеском, губы плотно сжались: он не боялся, а, наоборот, был даже рад и взволнован, что теперь в его скучной и безрадостной жизни появится что-то новое и необычное, к чему можно приложить нерастраченные силы души.
Она придвинулась ближе и зашептала:
– Моя мать навлекла гнев темной богини, за что поплатилась жизнью. Но это проклятье унаследовала я. Теперь я должна служить ей всю оставшуюся жизнь. Тщетно я пыталась избежать этой злой участи, но богиня всегда следит за мной. Сон, что испугал меня сегодня, – ее знак. Геката требует жертвы, и ее псы преследуют меня по ночам, когда она в ярости, что я медлю с исполнением обрядов.
Слезы покатились из прекрасных глаз девушки, и сердце Гемелла захлестнула жалость. Не отрывая взора, смотрел он, как радужные капли стекают по нежным щекам, и в душе его постепенно просыпалось странное волнующее чувство, и, когда Клавдилла нежно взяла его руку и с грустью посмотрела в глаза, он понял, что название этому чувству – любовь. И тогда в неописуемом восторге он упал перед ней на колени и сказал:
– Я посвящу тебе всю свою жизнь, о божественная. Тенью буду ходить рядом, только чтоб избавить от невыносимых страданий и хоть немного облегчить твое проклятие и часть его принять на себя.
Она прижала дрожащие пальцы к его губам:
– Остерегайся произносить такие речи! Власть Гекаты сильна не только ночами. Она проникнет в твое сердце, испепелит разум, и ты навек станешь ее рабом. Забудь и думать о том, чтобы принять на себя мое проклятие. Я хочу попросить тебя совсем о другом.
– Нет! Нет! – в волнении закричал он. – Я возьму на себя бремя твоего кошмара, только чтоб ты стала счастливой и веселой. – Он кинулся на колени, охваченный экстазом самопожертвования. – Ты внесла в мою жизнь свет и радость, я почувствовал себя человеком рядом с тобой, ты первая, кто сказал мне ласковые слова и отнесся с искренней добротой.
Юния отшатнулась, испуганная этим неожиданным порывом, но тут же овладела собой, довольная, что результат превзошел ожидания. Она нежно улыбнулась, постаравшись вложить все обаяние в свою дивную улыбку, и взяла его руки в свои: