Рим. Цена величия
Шрифт:
Но радость Юнии поутихла, когда она прочла четвертое, последнее письмо. Те же жалобы и признания в любви.
– Где же упоминание о том, кто родился? Да в письмах не назван адресат, их, видимо, кто-то передавал лично Сеяну. Как мы сможем доказать Тиберию, что Ливилла писала это не Друзу? Цезарь закроет на все глаза, лишь бы погубить Калигулу. Надо нанести удар в самое сердце старика, едва ли там утихла ненависть к Сеяну. Он никогда не сделает преемником выродка того, кто надругался над светлым чувством доверия и дружбы и предал его, отравив родного сына. Эти письма были хороши пять лет назад, но не сейчас.
Клавдий нахмурился.
– Ты умен, Клавдий, а я еще неразумна, как малое дитя, – наконец с усилием проговорила она.
Клавдий счастливо вздохнул. Не придется растрачивать пыл красноречия, она сама нашла нужный ответ.
Юния еще какое-то время думала, затем тряхнула волосами и решительно произнесла:
– У тебя есть на примете надежный человек, владеющий искусством подделки чужих почерков?
– Мой секретарь силен в этот хитром деле, как никто другой, и на него можно положиться. Он молчалив, как рыба.
– У него нет языка? – спросила Юния.
– Есть, но он нем с рождения. А чей почерк нужно подделать?
– Эвдема, врача Ливиллы. Вполне естественно, что он мог, как сообщник, написать Сеяну, кем Ливилла разрешилась от бремени. Думаю, что Тиберий скорее поверит бесстрастной записке врача, чем любовным излияниям и жалобам на тошноту. Кстати, ты не упомянул, какая участь постигла Эвдема после раскрытия заговора.
– Его удушили в тюрьме, а тело через несколько дней всплыло в Тибре близ храма Эскулапа, – ответил Клавдий. – Ты, смотрю, не обратила внимания, но на одном из писем Ливиллы сделана приписка его рукой. Видимо, это письмо он доставлял не лично Сеяну, а через раба. Моему секретарю достаточно будет этого образца.
Юлия довольно потерла руки. Надежда окрылила ее. Не зря она выбрала в союзники Клавдия! Его личина дурака скрывала острый, незаурядный ум. К счастью для него, Ливия слишком поздно приподняла эту маску. Клавдий, благодаря хитрости и осторожности, один из всей семьи сумел выжить. Но неожиданно он задал ей вопрос, и она растерялась.
– Скажи мне, Юния, как ты собираешься вплести в эту историю Фабия?
Она посмотрела на него, и Клавдий понял, что ответа у нее нет.
– Ты еще так неопытна в дворцовых интригах, моя девочка, – ласково произнес он. – А тебе следовало бы знать, что некоторое время Павел был любовником прекрасной Юлии, дочери моей сестры. Фабий никогда не говорил тебе об этом? Именно он выкрал у Сеяна эту переписку, хотел уничтожить, но…
Пораженная Юния мотнула головой и вдруг заулыбалась, к удивлению Клавдия.
– Тиберию это известно?
– Да. Только благодаря увещеваниям Фабия Юлия и согласилась уехать, притворившись больной накануне помолвки, а цезарь уже получил письмо Апикаты. Твой Фабий прежде был и другом Сеяна, но успел вовремя отречься от него. Именно это своевременное предательство и то, что он способствовал отъезду Юлии, обеспечили ему милости Тиберия и назначение на пост консула совместно с Луцием Вителлием на второй год после казни Сеяна. Кстати, Вителлий своим консульством был обязан тому, что не воспрепятствовал, когда Тиберий насильно увез его юного сына на Капри для гнусного разврата.
– Мой Клавдий! – восторженно объявила Клавдилла и даже, не сдержавшись, захлопала в ладоши. – Известно ли тебе, что мой, как ты изволил выразиться, Фабий уже подписал себе смертный приговор!
Настала очередь удивиться Клавдию. Юния нетерпеливо рванула с шеи золотое ожерелье, застежка лопнула, драгоценные нити распались, и какой-то предмет покатился по полу к ногам Клавдия. Он нагнулся за ним и увидел перстень с камеей, изображающей Венеру и орла.
– Да он действительно сошел с ума от любви, если подарил тебе эту бесценную вещь работы мастера Сострата! Слишком многие пытались его уговорить продать эту красоту, предлагая взамен немалые деньги. Эта камея – единственная в своем роде. Старый Сострат, уже почти ослепший, создал ее за несколько дней до смерти. Это прибавило ей ценности, а отец Фабия, говорят, перехватил ее у наместника Египта, приехав в мастерскую первым. Этот наместник в своей злобной досаде выжил даже сыновей Сострата из Александрии.
– Я знаю, – подхватила Юния. – Они обосновались в Риме, я заказывала им несколько камей для подарков. Это чудная новость. Бедный Фабий! Не стоило быть настолько неосторожным, доверяя любовнице!
Дальнейшие действия Юния предоставила Клавдию, который заперся в таблинии с Полионом. А девушка пошла спать: головная боль сделалась невыносимой, и изнеженному телу требовался отдых.
Вечером, когда в домах загорелись первые огни, они мирно поужинали втроем при неровном свете масляных светильников. Кальпурния постаралась подать более изысканные блюда, к вящей радости Юнии, привыкшей к роскоши римских пиров.
А наутро Клавдилла надолго отправилась в город со своей преторианской охраной, не пожелав взять для сопровождения никого из домочадцев. И тотчас после полудня старый дом Клавдия наполнился необычной суетой. Сам хозяин был разбужен непривычным стуком и шумом голосов.
Благодарная Юния велела искусным мастерам перекрасить стены, обновить фрески, изготовить новую мебель и заменить старые занавеси. Довольная Кальпурния мелькала везде, распоряжаясь и советуя, Клавдилла ловила на себе ее взгляды, полные восхищения. Удивленный Клавдий пытался спорить, но, видя тщетность попыток, махнул рукой и перебрался отдыхать в беседку сада, куда еще не добрались рабочие.
К вечеру Юния и Кальпурния куда-то уехали вместе, а когда вернулись, за ними следовала вереница рабов. Хозяина вытеснили и из его тихого убежища, и вскоре запущенный сад стал преображаться: постригались деревья, высаживались новые кусты, устанавливались прочные скамьи взамен полусгнивших, старую беседку снесли, заменив более красивым сооружением.
Эти работы по обновлению Клавдиева жилища растянулись на весь сентябрь, а когда они окончились, старый дом неузнаваемо изменился. Из глубокого уважения к хозяину Юния велела не трогать таблиний, и только в этом месте все осталось почти по-старому, если не считать заново выложенного на этрусский манер очага и новых занавесей.