Римаут. Ледяной ключ
Шрифт:
Первым, бросив все на работе, приехал Павел. Он успокоил Агату, которая не очень-то и волновалась: все живы и здоровы, просто неожиданно обнаружить, что в твой дом кто-то влез, но опасного же ничего не произошло.
Мама, как оказалось, уехала на такси с Виктором в Адлерауге — до соседнего городка всего-то сорок километров, но там и кинотеатр, и кафе в изобилии, да и магазины… Мамина страсть к шопингу даже в отсутствие денег победила даже ее страсть к порядку. Они отбыли почти сразу, как Агата ушла в школу, значит, дом стоял без присмотра полдня.
Разумеется, Павел вызвал полицию, заранее сморщившись от необходимости общаться с этим противным Каневски. Он попадал в яблочко: приехал именно надоедливый носатый полицейский в сопровождении двух младших чинов — недавно виденного Агатой водителя, арестовавшего Лири, и незнакомого эксперта, тощего, как палка, господина в массивных очках с чемоданчиком в руке.
Пока эксперт и водитель осматривали дом, ища отпечатки пальцев или любые другие следы преступников, Каневски привычно расположился на кухне и записывал показания.
— Скажите, господин инспектор…
— Господин старший инспектор, — поправил Агату полицейский. — Что ты хотела, девочка?
Ее немного бесило это «девочка», но деваться было некуда: отец как раз вышел из кухни, что-то объясняя тощему эксперту, а говорить при нем не хотелось.
— А вот этот господин, которого вы арестовали недавно… Его посадят в тюрьму?
— Если виноват — непременно посадят, — довольно ответил Каневски. — А ты с ним хорошо знакома?
— Первый раз сегодня видела! — честно ответила девушка, но дальше пришлось вдохновенно врать:
— Он у меня дорогу спросить вышел. К ратуше. А так я и не знаю, кто он такой.
— Возможно, он — опасный убийца, — сказал полицейский, записывая ее слова. — А почему он тебе про какую-то куклу говорил, кстати?
Старший инспектор поднял взгляд от бумаг и пристально посмотрел в глаза Агате. Вот влипла! Сама же разговор затеяла…
— Понятия не имею, — сделав глуповатое лицо, отвечает она. — Может быть, спутал с кем? Он точно мне что-то говорил?
— Какая-то семья кретинов, — почти шепотом произнес Каневски, вроде как сам себе, но Агата его прекрасно слышала. — Сын припадочный, отец законченный психопат, как таких в банк только берут? Девочка и вовсе дурочка. Остается мама, гм… Да, мама. Ехали бы вы все отсюда…
Девушке захотелось поспорить, но она прекрасно понимала, что ее провоцируют. Сейчас она в запале скажет что-нибудь не то, а потом объясняйся с родителями. Нет уж. Она сделала вид, что ничего не слышала.
— Раз я ничего не видела, я пойду? — улыбаясь как можно глупее, спросила она. — После школы надо хоть в душ зайти…
Каневски, не отрываясь от записей, махнул рукой: иди, мол. Толку с тебя все равно никакого. На кухню очень удачно зашел водитель, что-то доложить начальству, так что уйти удалось незаметно. Что и к лучшему. Непонятно почему, но носатый сыщик Агате активно не нравился. Вроде бы делает человек свое дело, но какой-то он был неприятный. Опять же арестовал симпатичного, хоть и подозрительно санитарного агента неизвестно за что.
Пока Агата переодевалась после школы и принимала душ в старомодной, но просторной ванной, вернулись перепуганные мать с братом. Успокоившийся было Павел вновь начал нервничать: у Виктора неведомые воры порвали какой-то сверхважный провод от компьютера к телевизору, а Мария ищет и не может найти документы.
Сумасшедший дом какой-то, подумала Агата. Она только слышала суету в коридоре, но участвовать решительно отказывалась. Если украли — то украли, что так нервничать? А проводов у Вика завались — торговать можно. Подключит свою аппаратуру старым каким-нибудь, невелика беда.
Каневски ходил по всему дому, заглядывая в самые непредсказуемые места. Даже на чердак залазил, откуда вернулся злым и грязным: и так вечно мятый мундир в пыли и неведомо откуда взявшемся мелу. Мария бросилась помочь отчистить куртку, но инспектор решительно отказался. Он вообще вел себя с женщиной подчеркнуто уважительно, словно чего-то опасался.
Всего этого Агата не видела — до отбытия полицейских она сидела у себя в комнате и подбирала аккорды для песни Ланы Дель Рей — тягучей, заунывной, как раз под стать ее настроению в последние дни. Новости ей рассказал Вик уже за ужином. Если бы не его немного нервное веселье и показ в лицах отбывших восвояси экспертов, было бы совсем тошно. Мама по восьмому кругу вытирала посуду и вилки, прежде чем подать на стол, словно боялась оставленной неведомыми взломщиками заразы. Павел ел, одновременно читая в телефоне какие-то банковские сводки — по экрану пляшут графики, столбцы цифр и прочая неинтересная детям чепуха. Понятное дело, что это часть работы, но при этом отец напряженно молчал.
Невесело. У каждого члена семьи, хоть и по своим соображениям, создалось впечатление, что они зря переехали в этот странный городок. Как ни сложно с работой в Глобурге, кажется, стоило остаться там.
— А потом он вылез из подвала и начал чихать! — заливался смехом Вик. — Аллергия, говорит, на сырость. Остальные туда и не полезли, сам Каневски не пустил. Я, говорит, один посмотрю, у меня нюх! А сам в соплях по пояс.
— Виктор! — строго сказала мать. — Нельзя говорить такие слова за столом, это портит аппетит окружающим.
— Какие слова, мам? Аллергия? — Теперь рассмеялась еще и Агата, а Мария укоризненно смотрела на них, стоя с полотенцем в руке.
На улице начался мелкий дождь. Бродившие поодиночке последние дни облака наконец-то объединились и решили немного напоить землю. По окнам кухни стучала редкая дробь, полоски воды стекали вниз. От дождя и так не праздничная атмосфера ужина стала и вовсе унылой.
— Кстати, а что искали, если ничего не сперли? — спросил Виктор.
Отец поднял взгляд от своих цифр и графиков и наградил его тяжелым взглядом. Но промолчал, видимо, тоже задумавшись.
— А вопрос-то неглупый, — в кои веки поддержала брата вечная спорщица. — Богатств у нас никаких, это же очевидно. Но почему-то залезли…
— Решили, что раз купили дом — а здесь слухи быстрее молнии разлетаются, то есть чем поживиться и внутри, — вздохнула мать. — Ладно, доедайте. Сегодня очередь мыть посуду чья, Виктора? Вот и хорошо. Мне еще нам всем белье перестилать. Брезгую спать, когда кто-то ковырялся в постели.
— Полиция сказала — ведется расследование. О результатах нам сообщат, — веско добавил Павел и вновь ушел с головой в работу.