Римаут. Ледяной ключ
Шрифт:
«Если не сможешь — какая же ты ученица?» — звякнул колокольчик мессенджера, и поверх всех окон выпала эта фраза.
Агата вскочила, стул из-под нее улетел назад, но не до него. Девушка внезапно почувствовала свое тело заново. Она могла говорить, кричать, но — не время.
Надо спасти маму!
Она подняла руку и направила ее на призрак. Агата сейчас не ощущала себя человеком, она — просто открытое окно, в которое, набирая силы, дул ветер. Ей в спину, но она не чувствовала этого давления, она сама — только разрыв в пространстве. Во времени. В границе между жизнью и смертью. Просто окно.
Над головой матери, уже опускающейся, сдавшейся непреодолимой силе призрачной убийцы, пролетел сгусток ярко-красного пламени. Косматая комета. Снежок, которым могли бы перебрасываться великаны над жерлом действующего вулкана. Казалось, это пламя обжигает Марии голову, снося часть волос, но сейчас не до того. И не до точных прицелов, лишь бы попасть в фигуру женщины, бледную, словно вырезанную небрежно в темноте чьими-то злокозненными ножницами.
Поймать бы этого портного!
Красный светящийся шар попал призраку в грудь, и только это сейчас действительно важно. Женщина отшатнулась назад, отпуская шею жертвы. Мария упала лицом на стол, но и это сейчас не главное.
Ветер, бивший сквозь Агату, нарастал, становясь ураганом. Вместо следующего огненного снежка с руки сорвалась непрерывная струя пламени. Поводя пальцами, девушка будто шлангом поливала этим огнем призрак, заставляя дрожать, распадаться на отдельные части. Фигура разваливалась, но пыталась собраться воедино. Она даже старалась напасть в ответ и на нее, но явно не могла.
Мне холодно… Если бы только знали, как мне холодно лежать одной в месте, где никого больше нет. Где нет времени, где нет жизни, нет даже вездесущих червей и крыс. Я никогда бы не поверила… раньше, что так бывает.
Я полностью одета, но все эти тряпки не греют меня. Там, за гранью, остается один холод, по крайней мере для меня — так. Я прошу о помощи, но никто меня не слышит, никто. Последним, кто со мной говорил, был убийца — человек, о котором я никогда бы так не подумала. Мы глупцы, Антон, мы слепые глупцы! Ни в чем Маркас был не виноват, это не он, слышишь, не он…
Не слышит. Даже мой любимый муж бросил меня здесь, оставив на память свой страшноватый талисман. Глупую игрушку, которая меня не греет.
Меня задушили. Бросили в холодную землю, без отпевания пастором, похорон и прочего. Не сказать, чтобы все эти церемонии были важны для меня при жизни, но без них все совсем плохо. Без них я стала безвольной куклой для своего убийцы, который теперь легко призывает меня в другой мир, в ваш. В тот, где для меня нет места. В котором так же холодно, как и в земле. Я пытаюсь бороться с ним, с черными приказами, но ничего не выходит. И не может выйти — пока он жив, я его пленница. Наверное, навсегда.
Помогите мне кто-нибудь! Нет ответа…
Что я делаю здесь, на своей кухне, рядом с этими незнакомыми людьми — женщиной в халате и испуганной девушкой? Я пришла убивать. Мне хорошо внушил мой хозяин — раз меня задушили, значит и я обязана платить живым людям тем же.
Зачем? Я не знаю. Это приказ и я пытаюсь его выполнить. И при этом я почему-то опасаюсь девушки. Странно, всегда думала, что мертвым терять нечего, но нет. За этой странной хозяйкой моего дома стоят какие-то жуткие силы. Навредить мне она сейчас не сможет, но сможет прогнать. Если захочет. Если успеет.
Я наклоняюсь сзади над женщиной и хватаю ее за шею. В этом есть какая-то сладость даже для меня, даже здесь, — схватить ее холодными пальцами, вонзить когти в теплые, бьющиеся под рукой артерии и попытаться разорвать это все в клочья. Залить эту кухню, на которой я долгие годы была почти счастлива, кровью. Да так, чтобы в ней утонула эта ненавистная незнакомка, ее дочь, весь этот чертов дом!
Но какова ведьма! Она сопротивляется!
Моя жертва почти мертва, нужно последнее усилие, последний удар острыми ногтями по горлу, но мне мешают. Эта девчонка куда сильнее, чем мне показалось сначала. Куда сильнее, чем думает мой хозяин — я чувствую его удивление и гнев, они живут в призраке моего мертвого тела, клубясь змеиной свадьбой внутри.
Огонь… Сперва пробный шар, будто запущенный умелой рукой бильярдный удар — Антон, помнишь, как ты любил играть? Не помнишь. Не слышишь. Ты ведь тоже мертв, уж почувствовать это я в состоянии.
Пылающий шар бьет меня в грудь, причиняет мне боль, которой не было давным-давно. Никогда. Я даже умирала не так болезненно. А мерзкая ведьма не останавливается. Огонь — все, что доступно мне сейчас. Я пытаюсь пропустить его мимо, приносящее мучение пламя, но ничего не получается. Оно настигает меня везде, отрывает от моей жертвы, мешает выполнить приказ. Я горю, но мне по-прежнему холодно. Это адское пламя не в силах согреть меня ни на миг.
Я таю и исчезаю. Не в моих силах справиться с человеком, в чьих руках такая мощь. Странно, но хозяин ничего не предпринимает. Он слаб. Господи, насколько же он слаб — он даже не в состоянии понять, кто в доме может противостоять ему. Нам, его слугам. Он силен только с беспомощными, гореть ему в вечном падении в бездну…
Агата чувствовала в себе и вокруг силы, намного превосходящие и этот призрак, и многое другое, с чем, вероятно, придется столкнуться в жизни. Главное, не забывать это чувство силы. Ее вкус. Ее сметающее все на своем пути право побеждать.
Телефон прозвенел уведомлением еще раз, и все закончилось.
Нет больше никакого призрака.
Нет никакой опасности.
Девушка опустила руку и посмотрела на экран.
«Да. Молодец».
И только после этого она позволила себе закричать. Громко, во всю силу легких, так что этажом выше едва не свалился от испуга с кровати брат, а Павел, не сразу попадая в дверь, уже рвал на себя блестящую бронзовую ручку и бежал на помощь.
Вызванный перепуганным отцом доктор Кольбер был еще мрачнее, чем прошлой ночью. Да и дела обстояли серьезнее — Мария без сознания, весь стол под ней залит кровью. Части волос нет, на голове обширный ожог. На шее не просто порезы, кажется, что на женщину напала целая банда вооруженных ножами подонков, и каждый из них счел своим долгом нанести пяток ударов.