Римаут. Ледяной ключ

Мори Юрий

— Это дело наставницы! — продолжала та же сестра, сверля Агату взглядом. — Я например на ее месте бы знала…

— Знала… Хватить врать! — фыркнула Мадлен. — Будущее имеет сотни вариантов, ты сама, что ли уверена, какой сбудется?

Въедливая сестра начала говорить что-то, но ее прервали.

— Если обмен любезностями закончен, — холодно заметила сестра Винтер, — давайте перейдем к делу. Мне, например, некогда. Скажи, Агата, как ты собираешься искать источник зла, поразившего твой городок?

Девушка глянула на наставницу,

но та только пожала плечами — сама, теперь только сама. Хочешь иметь право — докажи его.

— Вы… Ты имеешь в виду, кто обучил Каневски? — уточнила Агата у сестры Винтер. Та криво улыбнулась в ответ:

— Разумеется, моя дорогая. Или ты оставишь нанесенное оскорбление и гибель своего отца без ответа?

— Нет.

Часы в углу всхлипнули, но Агата взглядом задержала их маятник, заставив застыть. Не время выслушивать гулкие удары, их хватает и от сестер.

— Тогда вот тебе задание…

Агата резко встала, не выпуская из рук ключ. Неведомая, но ощутимая сила трепетала за спиной двумя развернутыми крыльями. В спальне повеяло морозным ветром, как в степи перед началом бурана. До сестер ей не дотянуться, но телевизор Вика похоже доживал последние мгновения.

— …поручение, прости, сестра! — смешалась Винтер. — Точнее, просьба.

Мадлен отвернулась от экрана, якобы заинтересовавшись чем-то позади себя, и беззвучно хохотала, умудряясь даже не дрогнуть плечами. Чувствовались длительные тренировки.

— Извинения приняты. Слово «просьба» меня вполне устраивает, — довольно резко сказала Агата и села на место. Телевизору в ближайшее время ничего не угрожало.

Остальные сестры погрузились в молчание. Видимо никому из них не пришло в голову, что эта юная ученица выскочки Мадлен способна так отбрить собеседницу. Особенно Винтер.

— И раз уж ты просишь, — сказала Агата, — я хочу попросить в ответ помощи. Силы мне хватает, но я не знаю, с чего начать поиски.

— С мужчин, — ровно, будто и не было дрогнувшего только что голоса, ответила сестра Винтер. — Это не наш почерк — убивать кого-то, чтобы наслать потом на врагов призраков своих жертв. Сестры действовали бы по-другому.

Этого было недостаточно. Но хоть что-то: Агата решила, что для начала хватит.

Прощание с сестрами вышло несколько скомканным. Винтер кивнула и отключилась, остальные стали заметно вежливее, чем вначале, но оставаться на связи не пожелали. Дождавшись, когда экран телевизора погаснет, Мадлен дала волю своим чувствам. Она хохотала так, словно только что увидела лучшую комедию столетия.

— Ты обрела новых врагов, девочка! — отсмеявшись, сказала наставница. — С другой стороны, никто из них не вздумает сделать из тебя послушную своей воле куклу. Даже Винтер. Особенно сестра Винтер. Но берегись ее — она не только сильна, но и коварна. Хотя сейчас не врала, начать и в самом деле придется с мужчин.

Агата вернула к жизни часы и положила на место ключ. Свет, исходящий из него, погас, но густая синева так и наполняла его целиком, перекатываясь и маслянисто поблескивая в лучах солнца.

— Мне нужно немного подумать, сестра… — сказала она Мадлен.

Та послушно кивнула:

— Верно. Но ты справишься — я в тебя верю. Мне пора к себе, дела, знаешь ли… Всегда на связи, номер ты помнишь. Да — и не забывай ходить в школу, это я тебе как опекун говорю!

Она широко улыбнулась и вышла из спальни Агаты.

Через полчаса во входную дверь позвонили. Поскольку дома по-прежнему никого, кроме Агаты, не было — ей-то и пришлось отложить укулеле и спуститься вниз. Дом теперь словно старался ей угодить: ступени не скрипели, стены, если их коснуться, были теплыми, будто шкура живого существа. Ласкового к своей хозяйке, верного и старающегося угодить чем только сможет.

У двери стоял почтальон. Тот самый, она уже видела его в первый день в городе — да здесь такой служащий наверное один-единственный. Много ли работы в век мессенджеров и интернета у обычного почтальона? Только переписка стариков друг с другом и квитанции на оплату разных штрафов. Больше ничего.

Велосипед стоял прислоненным у ворот, под присмотром сержанта Петерса.

— У меня письмо для… — почтальон скосил взгляд на продолговатый конверт — стандартный, не бросающийся в глаза совершенно ничем. — Для Агаты Фроман.

— Это я, — сказала девушка.

— Вы? — немного удивился почтальон.

На его кислой физиономии отразилась досада. Лицо у него было таким постоянно, догадалась Агата, вспомнив первую встречу. Дело не в болезни или усталости, человек такой.

— Что именно вас удивляет?

— Меня? Гм… Да ровным счетом ничего. Возьмите.

Агате пришлось расписаться в маленьком журнале, который почтальон достал из сумки. Судя по первым датам на странице — начало лета — с заказными письмами в городке и впрямь было негусто.

— До свидания! — кивнул почтальон и пошел к воротам. Сержант что-то коротко спросил, и они рассмеялась как хорошо знакомые люди. Конечно, они здесь все соседи, нечему удивляться.

А вот сам факт письма определенно озадачивал. Кто и, главное, зачем бы стал писать ей, Агате, обычное бумажное письмо?

«Желать здравия не буду.

Представляться — тем более. Попробуйте найти меня, если сможете.

Я просто один из многих, кому не даете покоя вы, ведьмы. С вашей нарисованной вечной молодостью, с вашими ключами и башнями. Бороться сложно, но можно. На ваши чары у нас, воинов Ордена, есть свои силы. Может быть, меньшие…

Да что там — может быть! Мы слабее. Этот факт печален, но я признаю его.