Римаут. Ледяной ключ
Шрифт:
Ага… Ну что ж, неплохой слух запустили. Молодцы агенты! Не рассказывать же правду о том, что здесь произошло.
— Да-да, — неопределенно кивнула Агата. — Он еще стрелял… Вы не поверите, насколько все было страшно.
Энни, не дожидаясь чая, ухватила бутерброд и впилась в него мелкими, но на удивление белыми зубками. Агате она напомнила сейчас белку — они с отцом в детстве кормили их в глобургском парке. С отцом…
— Простите, — она едва не заплакала. — Я не хочу вспоминать. Мать с братом сильно пострадали, они сейчас в больнице.
Про Лири никто ничего не знал, что даже к лучшему. Меньше сплетен.
Госпожа Петерс с благодарностью приняла чашку чая, неодобрительно глянула на жующую Энни, но промолчала.
— Я даже не знаю, как нам дальше жить… — честно закончила Агата. — В дом вложены все семейные деньги, отец даже должен остался.
— Вот! — качнула чашкой учительница. — Об этом я и хотела с тобой поговорить, дорогая. Меня крайне заботит твоя дальнейшая судьба. По закону нужно опекунство, либо ты должна переехать в приют, пока не выздоровеет твоя мама. Как член городского совета, да и просто как неравнодушный человек, я обязана прояснить ситуацию. Доктор Кольбер сказал, что твоя мама — не говоря уже о брате, но речь сейчас не о нем, — не совсем психически… гм, стабильна. Что-то нужно делать!
Прекрасно… Кроме всего, что уже стряслось, эти люди хотят засунуть ее в приют.
Агата почувствовала, как внутри собирается тугой вихрь ищущей выхода силы, но не представляла себе — что ей делать. Размазать по стене эту сушеную выдру? А смысл? Да и к тому же нельзя решать все на свете насилием. Кругом же не враги.
На втором этаже астматически вздохнули часы. От этого протяжного скрипа Энни подпрыгнула на месте и едва не уронила бутерброд. Даже госпожа Петерс нервно огляделась по сторонам, словно испугавшись. Послышались пять глухих, с паузами ударов.
— Часы, — сказала Агата. — Это просто старые часы, не волнуйтесь.
— Я не волнуюсь, дорогая моя, — важно заметила госпожа Петерс. — Меня, нашу маленькую госпожу Трогарт, всех нас крайне тревожит твое ближайшее будущее, а с этим вопросом нельзя допустить ни малейшего промедления…
Энни удивленно вскинула голову, услышав свою фамилию, но не успела вмешаться.
— С каким вопросом, уважаемая? — заходя на кухню, спросила наставница.
Она? Здесь?! Откуда она вообще взялась?
Агата подбежала к ней к криком:
— Мадлен! Ты приехала!!!
— Тетя Мадлен, если не сложно, — степенно произнесла наставница, обнимая ее. — Мы же договаривались, что при посторонних — тетя Мадлен.
Госпожа Петерс поджала губы и внимательно рассматривала неведомо откуда взявшуюся женщину. Мадлен глянула на нее, слегка улыбнувшись, отпустила Агату и по-хозяйски села на свободный стул.
— Да, тетя Мадлен! Разумеется! Кофе?
— Я обожаю кофе, ты же помнишь! С удовольствием, моя хорошая, с большим удовольствием.
Она достала из пакета булочку, не спрашивая ни у кого разрешения, и разрезала ее ножом пополам.
— Дай мне масла, племянница.
— Масла? Ох, я боюсь, что у нас…
— Не бойся. Никогда ничего не бойся! — отчеканила наставница. — Оно в холодильнике, поищи. Кажется, на верхней полке.
Энни внезапно спохватилась, что выглядит невежливой:
— Здравствуйте! Вы же тетя Агаты? Я рада вас видеть, меня зовут…
— …Энни Трогарт. Я знаю, девочка. Взаимно рада.
Агата широко улыбнулась. На неподготовленного человека наставница производит убойное впечатление. Впрочем, на хорошо знакомых обычно — тоже.
Холодильник был битком набит едой. От свежих овощей, пытающихся ускользнуть из слишком тесного для них прозрачного ящика внизу, до разнообразных колбас, сыров и прочей снеди. Нашлось и масло, как же без него. Еще бы понять, когда Мадлен успела все это привезти и загрузить…
Госпожа Петерс смотрела на родственницу Агаты с некоторым подозрением.
— Скажите… Только ради бога не обижайтесь — у вас есть какие-то документы, что вы действительно тетя?.. И решение об опекунстве…
— Боюсь, у вас какая-то семейная подозрительность, — очаровательно улыбнулась в ответ Мадлен. — Ладно еще ваш муж, сержант, у него работа такая, но вы-то… Впрочем, вот.
Она достала из сумочки, небрежно повешенной на край спинки стула документы.
— Паспорт на имя Мадлен Рейнхард Фроман. Фамилия похожа? — Наставница откровенно смеялась. — Вот решение ювенильного отдела полиции округа Глобурга о временном опекунстве над Виктором и Агатой Фроман до возвращения дееспособности Марии. Или до совершеннолетия детей.
Учительница внимательно прочитала все и вздохнула с облегчением.
— Прекрасно! Вы теперь тоже будете жить в Римауте, дорогуша? Нам надо учесть это в городской политике…
— У меня разъездная работа, к сожалению… Или к счастью, дорогуша. — Агата за спиной учительницы застыла с куском масла в руке, очень стараясь не расхохотаться. Энни тоже фыркнула в чашку с чаем, едва не расплескав его на себя. Госпожа Петерс по сравнению с Мадлен смотрелась как деревенская курица рядом с хищной птицей — смешно и нелепо.
— Мы с большим удовольствием примем любую помощь городских властей, это будет нелишним. Но как и где жить — извините, решим сами.
На этом поединок был закончен. Госпожа Петерс сдавленно поблагодарила за чай и откланялась. Агата проводила ее до ворот, где и попрощалась. Сама учительница остановилась возле мужа, видимо выкладывая ему ворох новостей, который не могла долго держать в себе.
— …с большим удовольствием! — услышала Агата, возвращаясь в дом. — Агата будет рада, да, моя дорогая?
— Чему, тетя?
— Энни предложила свою помощь в уходе за мамой и Виком — не вечно же они будут в больнице. Тем более, мы немного заплатим, так будет лучше для всех.