Римская волчица. Часть 2

Моро Корделия

Чтобы справиться с тревогой, надо опуститься на дно страха. На дно страха… И вот мы здесь. Помогло ли?

Сенатор сжал губы, потом решительно кивнул каким-то своим мыслям.

— Электра, вы смотрели, сколько у вас образовалось быстрых баллов? После того, как вы сняли с флота информационную блокаду и весь Рим получил возможность любоваться вами и вашими поступками.

— Не смотрела. Никакие баллы не помогут нам воевать на два фронта.

— Если вы проголосуете за мою кандидатуру, то помогут. Эти ваши баллы не поддержаны ни вашим профессиональным, ни гражданским коэффициентом, они потеряют свой вес спустя три-четыре дня, когда ставящие вам плюсы квириты отвлекутся на огонь, падающий с

неба им на головы. А сейчас их хватит, чтобы протолкнуть меня на позицию диктатора. Да вы сами это понимаете, считать умеете.

— Вы думаете, Гай, что умнее всех? — догадка вдруг мелькнула и все сложилось. — Тогда, во время моей последней встречи с Люцием, в тюрьме, это вы приказали разблокировать связь. Следили за нашим разговором с Земли — и сами себя наказали, он успел передать мне коды и вызвать десант. Подарили мне флот! Из-за своего желания подсмотреть за нами в прямом эфире.

Породистое лицо сенатора скривилось, будто он раскусил что-то горькое.

Электра снова поднялась, прошлась по залитой сумраком комнате. Еле слышно пошипливало какое-то медицинское устройство, как змея в колыбели.

— Что вам было нужно? Что вы выглядывали тогда? Ответьте честно.

Гай помедлил.

— Я не могу ответить. Извините.

В комнате стало тихо. Реял золотой орел. Шипела змея. Где-то в немыслимой глубине космоса к Земле шли корабли, окутанные разноцветными силовыми парусами. И те, другие, невидимые, неведомые. Несущие смерть и огонь.

Что ж, ненадежный союзник лучше, чем никакого.

— Надо… — Электра помедлила и кивнула самой себе, прикусила губу. Отогнала от себя видение острых серых скал, мертвой равнины, расчерченной изломанными тенями. Если я спрошу тебя, зачем потребовалось бомбить Авлу, ты тоже не ответишь. — Нам надо распаковать базы, срочно заняться обороной планет Солнечной, не забыть Марс, хотя сейчас там почти нет населения, но все же. Прикрыть юпитерианские лаборатории, верфи. Времени нет нисколько. К тому же я уверена, что капитаны Второго уже закипают. Да, я понимаю, что диктатор необходим и не вижу реалистичных кандидатур, кроме вашей.

— Что вы захотите в обмен на вашу поддержку?

Вот что его интересует, остальное — просто реверансы, терпеливо слушает ее, чтобы не сорвалась, как рыба с крючка. Ее знобило от нервного напряжения и усталости. Немудрено: скоро рассвет.

«Я не хочу отдавать в твои лапы чертов флот, своих людей. Это уже мое. Мое, Тартар тебя побери».

Так. Нужно сосредоточиться на главном.

— Вы примете в работу начатые моей командой программы, в первую очередь — по укреплению планеты и обеспечению безопасности населения, включая районы проживания пролов. Создадите соответствующие комиции, которые этим займутся. Вы предоставите персональные гарантии всем, кто поддерживал меня в эти дни, никаких разжалований, трибуналов и прочего. Справедливость лунным арестантам. Полную неприкосновенность моему воспитаннику. А кстати, кого вы собираетесь поставить командовать Вторым Звездным? — в сердце кольнуло болезненное любопытство.

— Вице-адмирала Первого флота, Мария Бореуса Спуррина.

— И вы думаете, они его примут?

— Боюсь, им будет некогда думать. Мы отдали Марсель без боя, а до Солнечной эриниям и Халифату идти неделю, не больше. Я бы предпочел видеть на посту Люция Аурелия, его компетенции были неоспоримы, но…

— Но институт мозга мы потеряли вместе с Марселем… Да, и кстати — вы отпустите инопланетника обратно в ту дыру, из которой он вылез, и запечатаете ее навсегда. — Она вздрогнула, поежилась от холода, пробежавшего по спине и плечам, подошла вплотную к экрану. — Навсегда и немедленно, пока еще и они не пришли требовать репараций.

Гай Тарквиний, до того терпеливо слушавший, поднял брови.

— Вы понимаете, что обсуждаемый энергетический канал — это наш ресурс на предстоящую войну? Хотите, чтобы я самолично себе руку отрубил? Лишил Рим резерва? Чего ради?

— Вы хоть знаете, что там творится? На той стороне вашего драгоценного канала?

Гай сузил глаза.

— Ну расскажите.

— Мы спровоцировали гуманитарную и экологическую катастрофу на территории чужого разумного вида, вот что!

— Ах вот как, — сенатор видимым волевым усилием подавил злость. — Это так вы называете разумное использование ресурсов территорий, заселенных малоразвитыми аборигенами? Неизвестно еще, насколько они там пострадали! Вы что, были там? Где доказательства?

— По-вашему, аборигенами можно топки топить, чтоб корабли летали? — Она чуть не зарычала, сдержалась. Как же злит то, что он не чует опасности, а она не может ему внятно объяснить! — Вы на атомной бомбе сидите! Понятия не имеете, на что они способны.

— Я вижу, у вас больше сведений, чем у наших физиков? Насчет бомбы. Как можно, будучи в здравом уме, отказаться от системы, которая преумножает вложенную энергию в десятки раз!

Яростное сопротивление, как и следовало ожидать, хоть и прикрытое остатками терпения.

— А отдачи не боитесь? Мы не расплатимся, если они захотят вернуть долг.

— Я мало чего боюсь. Меня интересует благо Рима.

— Вы сейчас демонстрируете такую слепоту, что я сомневаюсь, можно ли доверять вам благо Рима!

Гай Тарквиний наконец не выдержал, вспылил. Показалось, даже шерсть на загривке вздыбил. Оперся руками о пульт, весь подался вперед. Хорошо что «Персефону» и «Светоносный» на самом деле разделяют сотни километров.

— Ну давайте, скажите, в чем моя слепота! Я создал уникальный проект, который обеспечивает нам энергетическую независимость. Да, этически он небезупречен! — Он нетерпеливо встал, прошелся взад и вперед, камера подстроилась, расширив изображение. На мгновение на заднем плане мелькнули тактические дисплеи, дежурные офицеры у приборов, огромный обзорный экран. На экране сквозь затемнение была видна слепящая кромка Солнца. В Риме занимался день. Гай резко остановился напротив Электры. — Но сейчас-то у нас нет выбора. Вы читали отчеты ксенологов? Эринии многократно превосходят нас технологически и в военном плане. Вы римлянка или кто? Разве не понятно, что нельзя воевать в белом?

— Вы не оставили мне иного выбора, — Электра кивнула на свой траурный мундир.

— Красивые слова! Что вы сделали в этом вашем белом мундире? Разнесли Луну, засунули адмирала в консервную банку, перессорили капитанов? Это мне вы пытаетесь не оставить выбора. Лишить цивилизацию жизненно важного ресурса ради каких-то неизвестных чужаков!

— А вы, сами вы что сделали! Беззаконно напали на Авлу, спровоцировали атаку Халифата на нас! Возможно, сам факт их союза с чужаками — последствие ваших действий! А ведь вы чертов профессиональный политик, целый сенатор! Нет выбора! Выбор всегда есть. Иногда совсем плохой… — Электра отвернулась от экрана, кое-как взяла себя в руки и перестала рычать. Плохой выбор… Сегодня как раз такой был. Она закрыла глаза и старательно дышала целую минуту. За ее спиной было очень тихо.

Так, теперь нужно как-то вернуться к разумному диалогу. Посмотри ему в глаза. Это нужно для дела.

— Знаете что, Гай. Я сейчас устала и плохо соображаю, наверное. Давайте через пару часов снова свяжемся и обсудим наши дела при свидетелях. Сейчас мне… мне надо кое-что сделать. Вы не против, надеюсь?

Сенатор помолчал, раздувая ноздри. Жесткие складки у его рта сделались еще резче.

Он тоже в бешенстве. И тоже не может себе позволить эмоции.

— Хорошо. Я перезвоню вам через два часа.