Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
Шрифт:
— И вы осмеливаетесь мне это говорить? — вскричал маркиз и схватился за шпагу.
— Нужда заставляет меня так поступить!
К ним подошел барон.
— Надеюсь, — сказал он, — между вами не возникло недоразумение…
Маркиз тут же возразил:
— Никакого недоразумения! Мы знаем друг друга, и моя обязанность предписывает мне…
Ринальдо оборвал его:
— Что моя обязанность, поскольку дело зашло так далеко, мне предписывает, так это назвать вам мое настоящее имя.
— Вы ввели нас в заблуждение?
—
— Вы назвались фальшивым именем?
— Оно не первое. Но, возможно, последнее.
— Маркиз, я обязана этому человеку…
— Ну, незачем более прибегать к уверткам. Я — Ринальдини.
Дочь барона упала на диван, баронесса громко вскрикнула. Барон, пораженный, отступил назад.
— Маркиз! Вы оказали нам скверную услугу.
— А вам известны приказы правительства? — спросил маркиз. — Я их тоже знаю и знаю, что обязан делать.
— Делайте, что обязаны, — сказал Ринальдо.
— Маркиз! В какое же затруднительное положение ставите вы всех нас! Моя благодарность борется с обязанностью передать спасителя моей дочери властям, — сказал барон.
— Господин барон! Я только силой могу вывести вас из вашего затруднения. Я открываю это окно. Выстрел, и мои люди ворвутся в замок. Мою жизнь я продам за дорогую цену. Маркиз умрет, если хоть кто-нибудь ко мне приблизится. Страха я не знаю, а теперь нужда заставляет меня убивать! — ответил ему Ринальдо.
— Маркиз! Только вы можете нас всех спасти!
— Как могу я это сделать?
— Все остается между нами. Вы даете честное слово никогда не говорить об этом несчастном случае. Кто может нас продать?
— Дайте слово, маркиз! — взмолилась Эрминия.
Ринальдо вопрошающе взглянул на маркиза. Тот заявил, что даст слово, если Ринальдо тоже даст слово не мстить ему или его имениям.
— Он не будет этого делать! — заметила Эрминия.
— Я даю вам то, что вы требуете. Я никогда не буду мстить вам или вашим имениям, пока вы будете молчать, — сказал Ринальдо. — Но если вы захотите…
— Я еще никогда не нарушил своего слова. Все остается между нами, — торжественно заявил маркиз.
— Господин барон! Прикажите подать моего коня. Я уезжаю от вас с теплым чувством. Вы же помните, что говорили обо мне, еще не зная меня. Ах, что почувствовал я, когда услышал, что вы говорите! У атамана разбойников есть сердце, и он умеет быть благодарным. Всего доброго! Моя несчастная судьба гонит меня из всех прекрасных мест, от всего миролюбивого. Увы! Там, где пребывают прекрасные, благородные души, я могу быть только в мечтах. Но таким образом я всегда с вами. Пожалейте меня, но не проклинайте! Подарите мне, если смеете, вашу дружбу и прощайте!
Со слезами на глазах вышел Ринальдо из комнаты. За ним следовал барон.
В лесочке за замком стреляли. Показались драгуны.
— Правый флигель моего замка, — сказал барон, — пристроен к
Ринальдо поблагодарил барона и взглядом и пожатием руки и последовал за ним через двор. Они вошли в старое здание. Барон запер двери и вернулся к себе.
Маркиз, очень раздосадованный, повторил свое обещание и распрощался. Эрминия велела отнести себя в постель. Баронесса жаловалась на головную боль.
Ринальдо находился в комнате, стены которой, обшитые панелями, украшала позолоченная резьба, но мебели было мало. В нескольких настенных светильниках стояли восковые свечи, время, пока ими не пользовались, окрасило их в коричневый цвет. Боковая дверь вела в зал, стены которого были увешаны портретами членов этой семьи.
Ринальдо как раз рассматривал портреты, когда в зал опять вошел барон.
— В этом зале, — сказал он, — я бываю часто. Это портреты моих предков. Я умру, не оставив сына. Четыреста лет процветал мой род, и при республике, и при герцогах флорентийских. Отец уехал из отчизны со своими богатствами, купил этот замок и повесил здесь портреты родных. Вот этот сражался как флорентийский генерал против венецианцев, этот служил под началом Дориа у Лепанто. А вот это мой отец. По обе стороны портрета висят портреты двух его жен. Первая подарила ему дочь и сына, которого уже нет на свете, вторая родила меня. Некогда здесь жило теперь уже вымершее семейство Сестино. Вот тут их домашняя капелла.
Барон открыл дверь. За шелковым занавесом послышался шорох. Ринальдо взглянул на барона. Тот взял его за руку, и они вернулись в зал.
Оттуда оба молча прошли в комнату. Барон ушел, но быстро возвратился, неся корзину с кушаньями и вином.
Они присели. Барон начал свой рассказ:
— Шорох в капелле привлек ваше внимание?
— А в капелле живут?
— В комнатах за капеллой. Но не беспокойтесь! Там живет создание, коего вам опасаться не надо. И прошу вас ее не беспокоить. Там живет моя несчастная сестра.
— Ваша сестра?
— Тайна, о которой даже моя жена и дочь не знают. Сестра Изотта должна была стать по обету матери монахиней, но у нее к тому не было расположения. Она познакомилась с одним князем, и знакомство это имело последствия. Ее брат по приказанию матери разыскал любовника сестры. Напрасны были его заклинания и просьбы, брат требовал крови. Князь должен был с ним сразиться и, к своему несчастью, заколол противника. Мать их скончалась, отец женился во второй раз и покинул Флоренцию. Изотту привезли сюда, а сына она никогда больше не видела. Он воспитывался в деревне, и мы так никогда и не смогли узнать, что было с ним дальше.