Rise
Шрифт:
— Все в порядке, профессор Грин, — кивнула МакГонагалл. — Но впредь старайтесь тщательнее прорабатывать версии. Думаю, наш разговор можно закончить. Мистер Малфой, на вас, кажется, все еще действует зелье, так что посидите здесь, было бы неэтично отправлять вас. К тому же у меня есть к вам разговор.
— Хорошо, директор, — кивнул я и остался сидеть на месте, в то время как Гермиона и Грин, попрощавшись с директором, покинули кабинет.
Когда дверь за ними закрылась, МакГонагалл вздохнула и внимательно посмотрела на меня.
— Мистер Малфой, — начала она. — Мне жаль, что предрассудки
— Но он ведет себя очень нахально, особенно по отношению к Гермионе.
МакГонагалл хмыкнула и пристально на меня посмотрела.
— Вы предвзяты. Чтобы судить о профессоре Грине, вам нужно отбросить свои чувства и эмоции. Но сейчас я бы хотела поговорить не об этом. Сегодняшний инцидент натолкнул меня на одну мысль. Через три дня будет день памяти, а вам, пожалуй, лучше на нем не присутствовать, чтобы не испытывать лишнего дискомфорта. Я думаю, я могу вас отпустить на несколько дней домой. Заодно поддержите свою маму.
— Я не покину замок, — сказал я, хотя еще несколько дней и сам хотел просить об этом директора.
— Почему? — удивилась она. — Ох, простите.
Но было уже поздно. Вопрос был задан, под Веритасерумом я не мог не ответить.
— Я не хочу оставлять Гермиону, — от меня не ускользнуло, что я уже не раз назвал ее по имени, а не так, как положено студенту, но мысленно я всегда теперь произносил ее имя, а не фамилию. — Я боюсь, что с ней может что-то случиться, а я не смогу помочь. К тому же не так много времени, которое я мог бы провести в ее обществе, осталось до конца учебного года. Я хочу быть рядом с ней, потому что, — слова лились сами собой, а я был готов провалиться под землю, но сопротивляться зелью было бесполезно, — я ее люблю.
— Мистер Малфой, я задала вам некорректный вопрос и узнала то, что не должна была. Но поверьте, я сохраню ваш секрет, — тихо проговорила МакГонагалл. — Раз вы хотите остаться, пожалуйста. Только будьте осторожны и не поддавайтесь на провокации, если таковые будут.
— Хорошо, — кивнул я.
— Вы не против, если я задам вам еще вопрос? — спросила директор.
— Не против.
— Вы решили, что будете делать после окончания учебы?
— Нет. Я не знаю, совсем, — покачал я головой.
— Понятно. Надеюсь, у вас все будет хорошо, — МакГонагалл слабо улыбнулась. — И если вам потребуется мой совет или помощь, я буду готова вам их предоставить.
— Спасибо, директор. Вы уже мне очень помогли.
— Я этому рада, — сказала она.
Зелье действовало еще минут пятнадцать, а потом я почувствовал, что легкость покидает меня и, попрощавшись, медленно поднялся и, с большим трудом опираясь на свои трости, вышел из кабинета.
Внизу меня ожидал сюрприз — надо признать: приятный — Гермиона стояла около стены, сцепив руки в замок.
— Меня ждешь? — с ухмылкой спросил я.
— Да, — кивнула она. — Ты в порядке?
— Лучше, чем было, — отмахнулся я. — Почему ты не ушла с Грином?
Она пожала плечами и расправила складку на рукаве мантии.
— Я хотела сказать, что верила в тебя, и очень рада, что оказалась права. А еще напомнить, что кофе ты так и не выпил, — Гермиона покачала головой.
— В другой раз, — улыбнулся я. — Мне лучше сейчас немного поспать. Встретимся вечером на тренировке?
— Да, разумеется. Я буду тебя ждать к шести, — она дотронулась до моей кисти и провела по ней пальцами. — Ты молодец.
— Ты тоже, — сказал я тихо и зашагал по направлению к слизеринской гостиной. Я очень хотел побыть в ее компании сейчас, но не был уверен в том, что не скажу того, о чем впоследствии пожалею. До вечера мне следовало привести свои мысли в порядок.
*
Следующие несколько дней я очень внимательно следил за Райтом, как и советовал Грин. Но он вел себя спокойно и на меня даже не смотрел. В комнату он приходил перед отбоем, а уходил, едва занимался рассвет. Он усмехался и бормотал что-то себе под нос, но не проявлял агрессии или хотя бы враждебности. По поводу Алекса и Амелии я не сомневался ни на секунду, так что даже не рассматривал возможность какой-либо угрозы с их стороны. Уже на следующий день после истории с Оборотным зельем я все рассказал Алексу, и он согласился с тем, что я должен смотреть в оба, чтобы не влипнуть в новые приключения, однако рассудил, что раз в последнее время со мной ничего странного не происходило, то, возможно, злоумышленник оставил попытки навредить мне.
Время бежало вперед. Май вступил в свои права, возвестив об этом ярким теплым солнцем, проливающим свои мягкие лучи на все окрестности, а бездонное голубое небо, казалось, гипнотизировало своей завораживающей глубиной, и создавалось ощущение, что если поднять руки вверх, то можно оторваться от земли и взлететь туда, где парили птицы.
Мое настроение не соответствовало этой чарующей красоте и спокойствию природы. Я очень нервничал перед предстоящим днем памяти, но отступать от своих намерений не собирался: этот день обещал быть трудным для всех, и я прекрасно понимал, что Гермионе будет тоже очень тяжело, так что я должен был находиться рядом, даже если кроме своего взгляда я ничем больше не мог ее поддержать.
Утро второго мая выдалось оживленным. Многие собирались посетить мероприятие в Большом Зале, только младшекурсники не проявляли к этому событию особого интереса, хотя находились и те, кто мечтал поглазеть на героев войны и важных представителей Министерства Магии.
Так как занятия сегодня были отменены, большинство студентов толпились в факультетских гостиных. Мы же с Алексом и — к моему удивлению — Амелией, которая временно, как я понял, решила примкнуть к нашей компании, по привычке сидели в библиотеке.
— Может быть еще эссе по ЗоТИ сделаем? — предложил я, потому что хотел занять себя чем-то до самого мероприятия, чтобы не дергаться и давать невеселым мыслям завладеть разумом.
— Не успеем, — покачал головой Алекс. — Остался всего час, и нам уже нужно будет идти в Большой Зал.
— Вы тоже пойдете со мной? — удивился я. — Я думал, вы здесь среди книг окопаетесь до конца дня.
— Драко, мы понимаем, что для тебя сегодняшний день непростой, так что поддержим тебя, — сказал Алекс.