Рискуя всем
Шрифт:
— Совершенно верно.
Он слегка прищурился.
— Но я могу не подчиниться.
Она быстро протянула руку и провела по его бунтующей плоти. Ее пальцы судорожно сжались.
Флинн едва не потерял сознание от внезапно обрушившегося на него шквала похоти. У него вырвался невольный крик.
— Передумал? Больше не будешь тратить время на заигрывания? — осведомилась она, отнимая руку. — И прости, что обидела тебя.
Подняв платье, она отбросила нижние юбки и панталоны.
— Я готова пойти на все, чтобы загладить свою вину, дорогой, —
Голова у Флиниа пошла кругом. Плоть наливалась все большей силой при мысли об этом совершенном теле, так долго лишенном чувственных удовольствий.
— Однако кое-что все же испытала, — заметил он, усилием воли подавляя вожделение.
— У французов так много книг о восторгах плоти. Я хорошая ученица.
— Значит, ты читала книги и одновременно ублажала себя?
— А с тобой такого не бывало?
Нет, с тех пор, как он открыл для себя женщин.
— Последнее время нет.
— Да, разумеется, мне и спрашивать не стоило. Какой ты счастливчик! Я часто размышляла о том, как несправедливо, что мужчина может пускаться во все тяжкие, а женщина — нет.
— Почему же? По-моему, ты не права.
Еще бы! Кому знать, как не ему! Сколько дам у него перебывало! Всех возрастов, цветов кожи из самых разных слоев общества.
— Значит, я просто наивна. Позор! Тебе следует открыть мне, где можно встретить таких… э… партнеров.
— Пройдись по улице, дорогая. Ты, разумеется, сознаешь, как красива.
— Мне всегда твердили, что рыжие волосы — это вульгарно.
— И ошибались.
— Мой муж утверждал…
— Он лгал.
Легкая улыбка коснулась сочных губ.
— Я хочу отдаться тебе за твою доброту.
— У меня другие причины желать тебя. Ну что, мир?
— Ты сделаешь, как я прошу?
— Не смей мне приказывать!
— Ты просто подслушал мои мысли!
Ухмыльнувшись, он сбросил рубашку.
— Черт возьми, до чего же мы вежливы друг с другом!
Он встал и начал расстегивать брюки.
— За это я готова быть учтивой даже с кузеном Дики.
От соблазнительного бугра, распиравшего ширинку, невозможно было оторвать взгляд.
— За это?
Он выпустил на волю своего зверя — тяжелый, с набухшими венами пенис поразительной длины, с раздувшейся до гигантских размеров головкой.
— О Боже! — ахнула она, ощущая пульсацию предвкушения между бедрами, невольную реакцию на поразительное зрелище.
Флинн поспешно скинул брюки и шелковое нижнее белье.
— Помоги мне раздеться, — попросила Фелисия. — Я хочу чувствовать тебя всего.
Поднявшись с постели, она, трепеща, повернулась к нему спиной.
— Скорее, пожалуйста, скорее!
Он распознал дрожь в ее голосе и понял нетерпение, но оценил и старания быть сдержанной и по возможности вежливой. Хотя сам готов был наброситься на нее.
— Пуговички такие маленькие. Прости, я такой неловкий.
Но он достаточно часто упражнялся и поэтому довольно быстро управился с маленькими, обтянутыми тканью пуговичками. Едва платье упало на ковер, как Фелисия тут же избавилась от сорочки и встала перед ним, обнаженная и прекрасная. Ее тело сотрясалось в предвкушении соития, и столь беспомощная потребность вызвала во Флинне странное ощущение участия и сочувствия, так отличавшееся от обычной похоти. Он замер, правда, ненадолго, поскольку давно привык к ночам страсти и почти не отличал одной женщины от другой.
— Давай-ка испробуем для начала постель, — предложил Флинн, обнимая ее за талию и подводя к кровати.
О, это уж слишком… Он намекает на то, что будет и продолжение! Фелисия попыталась успокоиться. Флинн нежно гладил ее по спине, пока дрожь не унялась, исподтишка наблюдая, выжидая, прежде чем поднять ее на руки.
— Прости.
— Ты не виноват. Я просто не очень опытна во всем этом.
— Ты чересчур долго была одна.
— Тебе неприятно?
— Отнюдь, кроме того, у нас впереди вся ночь.
— Вся ночь? — встревожилась она. — Но я не могу.
— Почему?
Флинн не собирался отпускать женщину, не отведав всех ее прелестей сполна.
— Мои слуги будут беспокоиться.
Он постарался скрыть потрясение.
— Пошли им записку.
— Но что они подумают?
Сев на матрас, Флинн притянул ее к себе на колени и мягко объяснил:
— Дорогая, это всего лишь слуги. В данном случае записки более чем достаточно.
— Они скорее друзья.
— Друзьям тоже придется довольствоваться запиской. Напиши, а я вызову посыльного, — предложил он.
— Прости.
Стараясь игнорировать тяжесть в паху, он великодушно отмахнулся:
— Это не проблема.
— Мне правда очень жаль, — пробормотала она, не сводя глаз с его бедер.
— Я могу подождать.
— Ты правда очень мил.
— Посмотрим, сможешь ли ты повторить это утром, — усмехнулся он. — Я не дам тебе спать всю ночь.
Открыв ящик стола, он вынул листок бумаги и конверт.
— Правда? Всю ночь? Ты не… шутишь?
Весело блеснув глазами, Флинн поднял ручку с письменного прибора.
— Даю слово.
Фелисия глубоко вздохнула.
— Я ошеломлена.
— Поверь, это будет лучше, чем тебе представляется.
Он захватил чернильницу и двинулся к кровати.
— Лучше?
— О да, это я могу гарантировать.
Он не чувствует ни малейшей неловкости от своей наготы!
— Потому что ты часто это делаешь и знаешь о женщинах все?
— Потому что ты необыкновенная и интригуешь меня, и я готов вспахивать тебя всю ночь.
— О Боже…
Почему-то грубость не оскорбила ее, а наоборот, где-то в глубине, в самом сокровенном месте, вспыхнул огонь.