Рисунок, начертанный маятником
Шрифт:
Тилия вскочила с дивана и направилась к бассейну. Вслед ей донеслось:
— Если с Озби что-то случится, ты пожалеешь об этом!
— Я не ослышалась? Чтобы сухопутный человек угрожал мне?!
Гдаш не обратил внимания на ее замечание. Он спокойно продолжил:
— Комда уничтожит тебя.
Тилия резко остановилась. Второй раз она слышала это странное имя.
— Кто это Комда?
— Та, которая покарает тебя, если ты причинишь Озби вред.
Тилия нарочито громко рассмеялась:
— Я не боюсь твоих угроз! Ни одна сухопутная
— Я не пугаю тебя. Если бы ты знала Комду, ты поняла бы это. И разве я сказал, что она сухопутная женщина? Поостерегись, Тилия, делать какую-нибудь очередную глупость. С этого момента твоя жизнь только в твоих руках.
Увещевания Гдаша никак не подействовали на Тилию. Она сделала так, как собиралась. Отключила в доме воздух и закрыла дверь на большой замок. Именно на последнее Ингер сейчас жаловалась Гдашу, сидя у его ног и утирая слезы.
— Перестань. Ты и так вся мокрая. Не реветь надо, а действовать!
Гдаш встал и зашагал по комнате. Если его другу, командиру Озгушу это всегда помогало размышлять, то почему бы не попробовать походить самому? Гдаш бродил по комнате до тех пор, пока у него не заболели ноги, но ничего придумать не смог. Обессиленно упав на диван, он пробормотал:
— Если бы я умел плавать, как рыба…
И тут на его лице появилась радость. Он схватил на руки Ингер и закружился с ней по комнате.
— Кажется, я понял, что нам нужно сделать!
Он усадил девушку на диван и торопливо заговорил:
— Когда вы обнаружили нас на берегу, помнишь, там, где находится высокая уродливая статуя? — увидев, что Ингер несколько раз кивнула головой, он возбужденно продолжил. — Ты поцеловала меня, и в этот момент я что-то проглотил. Что-то круглое, похожее на шар. Так ведь? Как я понимаю, именно этот шар позволил мне дышать под водой?
— Да. Но разве ты забыл, как тебе было больно после этого?
— Я ничего не забыл, но ради Озби готов вытерпеть это еще раз. У тебя остались такие шары?
— Конечно.
— Тогда слушай, что мы с тобой сделаем.
Гдаш усадил девушку к себе на колени и, глядя ей в глаза, заговорил:
— Ты дашь мне проглотить такой шар. После этого мы поплывем к дому Тилии, и я открою замок, — видя, что девушка собирается что-то сказать, он остановил её, — подожди, не перебивай меня! Ты поднимешься к Озби, всё объяснишь ему и тоже заставишь проглотить шар. Затем ты выведешь парня из дома и проводишь его к острову. Забыл, как ты его называла…
— Гридос.
— Вот-вот. Проводишь его на Гридос.
— А ты?
— Я вернусь домой. Ты ведь знаешь, Ингер, я, к сожалению, так и не успел научиться плавать. Я бы только мешал вам. Был бы обузой. Без меня вы доплывете до острова значительно быстрее. Я вернусь и буду ждать тебя.
Он на секунду замолчал, а потом уточнил:
— Ждать твоего возвращения.
Мелузина сначала улыбнулась, а потом снова горько заплакала:
— Ну-ну, Ингер, девочка моя… Прекрати плакать.
Глава 10
Саргатанас сидел на полу у ног своего повелителя. Изредка демон поднимал голову и бросал на Астарота внимательный взгляд. Он терпеливо ждал, когда хозяин решит нарушить затянувшееся молчание. Было темно. Прохладный ночной воздух кружил по комнате и колебал пламя единственной горящей свечи. Свеча стояла в изголовье кровати, на которой лежала женщина, которая назвала себя Комдой. Тонкая ткань серой паутиной покрывала ее тело, оставляя открытым только лицо. По нему скользили тени, и под влиянием их беззвучной серо-черной пляски лицо казалось живым. Можно было подумать, что женщина только что уснула, но это было не так. Её необычный сон длился уже третьи сутки.
Астарот полулежал на широком диване, подперев голову правой рукой, и курил кальян. Дым тонкими струйками вылетал у него из носа и неплотно сжатых губ и поднимался к потолку. Колеблющийся свет свечи лишь на мгновение четко вырисовывал его извивающуюся тягучую нить. Затем темнота снова скрывала ее в глубине высокого сводчатого потолка. Сладковатый запах дыма заставлял ноздри Саргатанаса жадно трепетать от наслаждения.
Астарот приоткрыл глаза, и его красные зрачки вспыхнули в темноте, как угли затухающего костра. Он медленно вытащил мундштук изо рта и, наконец, посмотрел на Саргатанаса. Тот тут же почувствовал, что повелитель чем-то недоволен. Откуда взялась эта уверенность, генерал не знал, но ощущение тревоги усиливалось с каждой минутой. Теперь он даже ненароком боялся встретиться взглядом с повелителем. Саргатанас сжался и опустил голову к самому полу. В тишине комнаты низкий голос Астарота прозвучал четко и удивительно спокойно:
— Сегодня на рассвете истекают три дня, которые были даны Блейбери для того, чтобы выдать нам двух вагкхов.
Казалось, что повелитель андрасов просто констатирует известный факт, но рогатый демон еще ниже опустил голову. Он со страхом ждал следующих слов Астарота. И дождался:
— Мне кажется, что кто-то не выполнил отданный мною приказ.
Начав говорить, Астарот больше не обращал внимания на то раболепие, которое демонстрировал Саргатанас, распростершись на полу возле его ног. Он снова глубоко затянулся, выдохнул очередную порцию дыма и продолжил:
— Вынужденное ожидание не только утомляет меня. Оно уже начинает меня раздражать. Скажи мне, Саргатанас, как я должен поступить с тем, кто вовремя не исполнил мой приказ?
Рогатый демон с ужасом понял, что его время пришло. Повелитель ждет от него ответа, весьма прозрачно намекая на его вину. Он тяжело вздохнул и сдавленно прошептал:
— До рассвета еще несколько часов, мой повелитель…
— Ты думаешь, что мне стоит набраться терпения и еще немного подождать? Разве я не ждал уже достаточно?