Ривер
Шрифт:
– Но я не совсем уверена, что здесь подходит слово «развратили», - произнесла она.
– Я бы предпочла... повзрослела. Здесь внизу, я должна была повзрослеть очень быстро.
Ривер удивленно приподнял светлую бровь.
– Да, я была взрослой, когда пала... но такой наивной. Я не была боевым ангелом как ты и поэтому не имела опыта общения с демонами. В основном мне приходилось иметь дело с людьми. С глупыми, злыми людьми, над которыми я вершила правосудие, но тем ни менее людьми.
– Она провела пальцем от его рта до уха и на несколько мгновений задержалась, поглаживая нежную кожу на мочке уха. Он был таким... теплым.
– И как ты можешь себе представить, я была немного в шоке, когда спустилась
Ее прикрытие, что она убивала людей ради забавы, объясняло ее изгнание с Небес, а тот факт, что Сатана являлся ее отцом, только сделал эту историю более правдоподобной.
Плохие гены и все такое. Но реальная жизнь в Шеуле оказалось для нее большим шоком, чем она ожидала. Осознание того, что ее отец действительно являлся воплощением зла, было просто разрушительным. В течении первых нескольких десятилетий в роли падшего ангела, на каком-то подсознательном уровне Харвестер и вправду верила, что в нем осталась частичка хорошего, ведь когда-то он был небесным ангелом.
Какая опрометчивость!
Но что это значило для нее? Порой Харвестер не была уверена, осталось ли в ней самой что-то хорошее?
– Ах, да что там говорить!?
– Она взмахнула рукой, словно отгоняя мысли, не желая углубляться в вопросы, на которые боялась получить ответы.
– Хорошая мысля приходит опосля, не так ли?
Ривер сделал глубокий, судорожный вздох, когда его легкие разморозились. У нее осталось не так уж много времени сводить его с ума. И это было забавно... с легкой долей терапии. О, она не обнажала перед ним душу или что-то в этом роде, но так как он уже знал, что она сотрудничала с тремя архангелами и пала намеренно, то ему было весьма полезно узнать какую-то часть истории. И увидеть для себя, насколько злой она позволила сама себе стать.
– Первые двести лет были самыми ужасными. Демоны и другие падшие ангелы любят мучить новичков, ну ты понимаешь, о чем я.
Харвестер размышляла о том, что Ривер однажды потерял свои крылья и был изгнан с Небес в человеческий мир в качестве не Падшего.Но он не вошел в Шеул, что превратило бы его окончательно в Падшего ангела, ангела без малейшей надежды когда-либо получить искупление. Просто обалдеть! Всего лишь горстка не Падших смогли долго продержаться в человеческом мире. Соблазн войти в Шеул и получить новые крылья и силу как полностью Падший ангел, был очень велик.
– Нет, ты не понимаешь, о чем я. Просто поверь мне.
– Она улыбнулась, глядя на него сверху вниз.
– Ты ведь мне не доверяешь, да? Это потому, что я Падшая или потому, что легко доверять другим не в твоей натуре? В любом случае ты абсолютно прав, что не доверяешь мне.
Она поднялась на ноги, морщась от множества ушибов и синяков, полученных в бою. Но хуже всего была пульсирующая боль в основании ее крыльев.В отличие от других травм, боль от постоянно пытающийся регенерировать крыльев, будет становиться все сильнее и сильнее, распространяясь по всему телу, пока Харвестер не начнет биться в агонии. Харвестер вытащила флягу из рюкзака Ривера. Подойдя к нему, она уселась на него верхом, опустившись на его твердый пресс.
– Ты еще не устал от моей болтовни?
Выражение лица Ривера смягчилось, или она неправильно его поняла? Он ведь не мог наслаждаться, слушая этот бред? Или мог? Потому что, если да, то она должна прекратить. За исключением того, что ей вроде как нравилось, что он слушал. Где-то глубоко внутри, в ледяной пустоте, которую представляла из себя ее грудь, что-то зашевелилось. Что-то не хорошее, как потревоженный пчелиный улей. Или как бабочки. Если бы она была человеком, то подумала бы что начинает заболевать. Она открутила крышечку фляги и осторожно поднесла к губам Ривера. Вода потекла ему в рот, и он стал жадно глотать. Она продолжала его поить небольшими дозами, пока он не моргнул.
– Это значит «хватит»? Моргни один раз если хочешь еще и два раза если хватит.
– Он дважды моргнул.
– Ты ведь знаешь, что если бы я почувствовала в себе зло, то продолжала бы тебя поить, да? Это походило бы на утопление ангела. Неплохое бы вышло развлечение.
Ривер закатил глаза. Никакого чувства юмора.
– Скоро ты заговоришь и этим разрушишь мой коварный план пытать тебя своей глупой болтовней, ты ведь понимаешь, о чем я?
Один уголок его губ приподнялся, освобождая единственную кристально чистую капельку воды, задержавшуюся на его нижней губе, а затем скатившуюся вниз по линии губ, приковывая взгляд Харвестер. Еще никогда в своей жизни она не хотела воды так, как в этот момент. Его губы приоткрылись и язык скользнул наружу, подхватывая капельку. Харвестер сглотнула, как будто бы это она слизнула хрустальную капельку и обнаружила что наклоняется к Риверу и начиная от бедер и выше всей верхней частью тела трется об него. Разыгралось ли ее воображение или его глаза и впрямь потемнели от лучисто сапфирового до насыщенного темно-синего цвета? Мог ли он и в самом деле возбудиться? Его естественный чистый запах вторгся в ее чувства, проникая в каждую клеточку ее тела. Он всегда чудесно пах, даже когда был весь в грязи, пепле, крови и следах битвы. Никогда не требовалось много времени, чтобы остро-сладкий аромат ангела, исходящий от его кожи, стирал для нее все остальные запахи.
Она хотела поцеловать Ривера. Снова вкусить эти полные губы. Странным было то, что она всегда брала то, что хотела, но по какой-то причине не решалась поцеловать его. Скорей всего поцелуй смутил бы Ривера. Возможно вывел из себя.
Так и есть. Решение принято!
Она прижалась губами к его устам. Несколько месяцев назад, когда они поцеловались, чтобы скрепить сделку с сексом, ее мгновенно накрыло чувство узнавания в момент, когда их губы соприкоснулись, ощущение странной, тревожной правильности происходящего, которое потрясло ее до глубины души. И сейчас ничего не изменилось. Это чувство осталось. Подобная правильность происходящего должна была пугать ее до смерти..., и она пугала, но Харвестер ощущала себя так хорошо, что хотелось расплакаться, а подобного она не испытывала в течении долгого времени. Это было похоже на то как будто она опять стала девственницей и вместе с Энриэтом лежала на лугу, впитывая кожей солнечные лучи.
В те времена она была так счастлива, что единственная вещь, которая могла сделать ее еще более счастливой, это уверенность что Энриет испытывает к ней такие же чувства, как и на к нему. Цепляясь за эти драгоценные воспоминания, Харвестер проникла языком между бархатистых губ Ривера. На мгновение, длившееся не больше чем один удар сердца, Ривер замер, но потом, когда она обвела языком вокруг его языка, он ответил ей с низким стоном, который показался ей самой изысканной лаской. Проведя руками по его плечам вверх к шее, она прошлась по напряженным сухожилиям и венам, которые пульсировали под кончиками ее пальцев.
Где-то внизу живота у нее зародился гул - голод, о котором ей скоро надо будем позаботиться, потому что все становилось намного хуже, когда она была возбуждена. Вкус крови Ривера только разжег ее аппетит и мысль о том, чтобы погрузить свои зубы в теплую плоть Ривера и пить восхитительный нектар, содержащийся в крови ангела, заставила ее клыки удлиниться и пульсировать. Когда она впервые пала, сама идея кормления была ей отвратительна, но постепенно, она смерилась с этим. А потом ей это понравилось. И сейчас кормление стало удовольствием, которого она ждала с нетерпением.