Ривермонтский Большой приз
Шрифт:
— Ко мне? Зачем? — Маркхэм поставил чашку на стол.
— Умерла миссис Гарден, Вероятно, это убийство.
— Боже мой!
— Вот именно. Не очень уютное положение. Совсем не уютное. Эта дама умерла в течение этой ночи. В котором часу, еще не выяснено. Зиферт сказал, что причиной может быть слишком большая доза сонных капель, которые он ей прописал. Капель больше не осталось. И он говорит, что их было достаточно, чтобы вызвать смерть. С другой стороны, он допускает, что это могло быть что-нибудь другое. Он не решается определенно
Маркхэм со звоном опустил чашку на стол.
— Где сейчас Зиферт? — спросил он.
— У Гарденов. Он вполне корректен. Присутствует на месте событий и так далее. Сиделка телефонировала ему около восьми часов утра. Это она нашла тело, когда принесла утренний кофе миссис Гарден. Зиферт поспешил туда и, осмотрев тело, вызвал меня. Сказал, что ввиду вчерашних событий он не хочет продолжать действовать без нас.
— Так почему же мы не едем? — воскликнул Маркхэм, вставая.
Вэнс медленно поднялся со стула и вздохнул.
— Нечего торопиться. Дама от нас уйти не может. Зиферт не сбежит с корабля; кроме того, можно ли в такой час поднимать людей с постели? Вы знаете, Маркхэм, у меня есть целая монография удивительного отсутствия внимания со стороны убийц. Они думают только о себе, забывают о своих ближних. Всегда нарушают нормальный порядок. И они не признают никаких праздников. Для них не священно даже утро воскресенья. Однако, что же — будем собираться.
— Не уведомить ли нам Хиса? — спросил Маркхэм.
— Да, конечно, — ответил Вэнс. — Я уже звонил сержанту после того, как телефонировал вам. Он полночи не спал. Молодец этот Хис. Удивительно прилежен. Но все совершенно без толку. Такая энергия ведет лишь к заполнению архивных шкафов.
Когда мы приехали к дому Гарденов, нам дверь отворила мисс Битон. У нее был осунувшийся встревоженный вид, но она приветствовала Вэнса слабой улыбкой.
— Я начинаю думать, что этот кошмар никогда не кончится, мистер Вэнс, — сказала она.
Вэнс угрюмо кивнул ей, и мы вошли в гостиную, где нас ждали доктор Зиферт, профессор Гарден и его сын.
— Я рад, что вы прибыли, господа, — приветствовал нас Зиферт.
Профессор Гарден сидел на конце длинного дивана, опершись локтями на колени, закрыв лицо руками. Он едва заметил наше появление. Флойд Гарден встал и рассеянно кивнул нам. В нем произошла ужасная перемена. Он казался намного лет старше, чем вечером накануне, и лицо его, несмотря на загар, было зеленовато-бледным. Глаза его бессмысленно бегали по комнате. Он был явно потрясен.
— Какое адское положение, — сказал он, уставившись слезящимися глазами на Вэнса. — Матушка обвиняет меня прошлой ночью в том, что я убил Вуди и грозит исключить меня из своего завещания. И вот она умерла! А это я как раз взялся устроить дело с рецептом. Доктор говорит, что это лекарство могло ее убить.
Вэнс пристально поглядел на него:
— Да, да, — сказал он, — я думал об этом, конечно.
— Я уже выпил их четыре, — уныло ответил Гарден, опускаясь в кресло. Но почти в ту же минуту он вскочил снова. Он показал пальцем на Вэнса, и глаза его наполнились ужасом и мольбой. — Ради Бога, — воскликнул он, — вы должны найти истину! Иначе мне придется плохо. Я вчера выходил из комнаты с Вуди, я не поместил его ставку, потом мать обвиняла меня, грозила изменить завещание, вы должны выяснить, кто виновен…
Пока он говорил, зазвонил звонок у двери, и Хис появился в передней.
— Конечно, мы должны выяснить, — зазвучал воинственный голос сержанта из передней. — И вам не очень хорошо придется, когда мы это сделаем.
Вэнс быстро повернулся.
— Послушайте, сержант, поменьше живости, пожалуйста! Едва ли сейчас для этого время. Слишком ранний час, — он повернулся к Гардену и, положив ему руку на плечо, стал уговаривать его сесть в кресло. — Прибодритесь, — говорил он, — нам нужна ваша помощь, и если вы впадете в истерику, — от вас толку не будет.
— Но разве вы не видите, как скверно обстоит мое дело? — протестовал Гарден.
— Не вы один в это дело замешаны, — спокойно ответил Вэнс и повернулся к Зиферту. — Я полагаю, доктор, что нам надо иметь маленький разговор. Может быть, нам кое-что удастся выяснить насчет смерти вашей пациентки. Не хотите ли пройти в верхний кабинет?
Когда мы выходили в переднюю, я оглянулся. Молодой Гарден смотрел нам вслед жестким решительным взглядом. Профессор не пошевелился и как будто не обращал никакого внимания на наши передвижения.
В верхнем кабинете Вэнс перешел прямо к делу.
— Доктор, настало время быть совершенно откровенными друг с другом. Обычные условные соображения вашей профессии должны быть временно отставлены. Тут дело гораздо более серьезно, и оно требует более серьезного отношения, чем обычная связь между доктором и пациентом. Поэтому я буду с вами совершенно откровенным и надеюсь, что вы ответите мне тем же. Зиферт, севший около двери, с некоторой тревогой посмотрел на Вэнса.
— Очень, сожалею, но я не вполне понимаю, что вы хотите сказать, — заметил он с самой изысканной вежливостью.
— Я хочу сказать, — хладнокровно ответил Вэнс, — что я вполне убежден, что это вы передали мне анонимное телефонное послание в пятницу вечером.
Зиферт слегка поднял брови.
— Вот как? Это очень интересно.
— Не только интересно, — протянул Вэнс, — но это правда. Откуда я это знаю, сейчас для вас не имеет значения. Я только прошу вас это признать и соответственно действовать. Этот факт имеет прямое отношение к этому трагическому делу. И если вы нам не поможете откровенным заявлением, то может совершиться серьезная несправедливость — несправедливость, которую нельзя оправдать никаким кодексом врачебной этики.