Робин Гуд
Шрифт:
– Благослови вас господь! – сказал он, преклоняя колено. – Святой отец, я пришёл в назначенный день.
Рука аббата дрогнула, и капля вина прокатилась по его рясе, оставив на бархате серебряный след. Монах впился в рыцаря пристальным взглядом, потом облегчённо вздохнул. Его успокоил нищенский наряд должника.
– Принёс ты мне деньги, рыцарь? – спросил он резко, не ответив вошедшему на приветствие.
– Ни пенни, – тихим голосом промолвил сэр Ричард Ли.
Аббат затрясся от радости. Он долго смеялся, потирая руки и всхлипывая, переглядываясь то с судьёй, то с шерифом йоркским. Потом залпом осушил свой кубок и громко стукнул им по столу.
– Мы не ошиблись с вами, лорд судья! – воскликнул он, вставая. – Земля Ричарда Ли ближе к святой Марии, чем солнце к закату. Зачем же ты пожаловал сюда, сэр рыцарь, если у тебя нет четырёхсот золотых, чтобы заплатить свой долг?
– Чтобы просить тебя, святой отец, дать мне ещё хоть немного сроку. Именем пречистой девы Марии прошу тебя…
– Вы слыхали, судья? Именем девы Марии он просит, чтобы мы подарили ему то, что по праву принадлежит деве Марии! Однако ты многого просишь, сэр рыцарь. Что же вы не пьёте, шериф?
Судья прошёлся по залу и остановился перед Ричардом Ли.
– Нет, дорогой мой рыцарь, – сказал он, – просить теперь поздно. Если тебе нужен добрый совет, скачи поскорей назад в Вирисдэль попрощаться с землёй и с замком.
– Так защити меня ты, шериф города Йорка! – вскричал рыцарь. – Не допусти, чтобы я ушёл отсюда нищим!
– От тебя ли я слышу это, сэр Ричард Ли? С каких это пор гордые саксы гнут шею перед норманнами?
Даже при этой обиде у старого рыцаря хватило силы сдержаться. Он снова обернулся к аббату.
– Будь милосерд, святой отец! Распоряжайся моей землёй, как своей, пока я не уплачу тебе долга, но не отнимай её у меня навсегда! Я буду служить тебе простым вилланом. Клянусь Христом, распятым на кресте, я верну тебе долг до последнего пенни!
Аббат насмешливо покачал головой.
– У святой Марии довольно есть вилланов, которые пашут получше тебя. А в страдную пору мы выгоним в поле вилланов сэра Ричарда Ли – того, что когда-то владел Вирисдэлем.
Куда ни обращал глаза рыцарь, он всюду встречал злорадную усмешку. Только приор, верный своей привычке, мирно дремал, спрятавшись за серебряным распятием.
– Хорошо, коли так! – грозно воскликнул сэр Ричард. – Ты хочешь, монах, чтобы я стал перед тобой на колени? Берегись! Если мне не судьба владеть землёй, мечом я владею отлично. Помни: не поздоровится новым хозяевам Вирисдэля!
Судья зашептал что-то на ухо аббату. Тот кивнул головой.
– Послушай, сэр Ричард Ли, – сказал аббат, – ты горячишься напрасно. Четыреста марок были даны тебе под залог твоих владений. Ты не вернул долга в срок. Значит, отныне и земля твоя и замок принадлежат аббатству, и судья и шериф тотчас же могут скрепить наше право подписью и королевской печатью. Но я не хочу обижать тебя. Твой феод стоит больше четырёх сотен марок. Поэтому я полагаю, что святая Мария не будет в обиде, если, кроме тех денег, что ты задолжал, я дам тебе ещё сто золотых.
– А двести не заплатишь? – Сэр Ричард перекинулся взглядом со своим оруженосцем, весёлым Клемом из Клю, который стоял у порога, неподвижный, как статуя. – Может быть, ты подаришь мне ещё двести?
– Нет, двухсот не могу заплатить. Вот, может быть, нам поможет судья?
– Пожалуй, – кивнул головой судья. – Добавлю и я пятьдесят. За лужок, что возле буковой рощи…
– Клянусь святым Вульфстаном, – вскричал тут рыцарь, – много видал я псов, но не видал таких жадных! Так нет же, не владеть моим замком ни судье, ни монаху! Получай, аббат, свой долг – гляди, солнце ещё не село! Считай получше да смотри, хороша ли монета.
Перехватив из рук Клема из Клю кошель, рыцарь раскрыл его и опрокинул над столом. Закатный луч солнца проскользнул в окно трапезной и зажёг золотые монеты красным огнём.
Разбуженный переполохом приор полез под стол поднимать скатившуюся на пол монету. А солнце…
Солнце помедлило ещё немного в небе, чтобы осветить ласковыми лучами двух всадников в ярких плащах, удалявшихся от аббатства святой Марии по дороге, которая ведёт на запад, – счастливого рыцаря Ричарда Ли и его весёлого оруженосца, молодого Клема из Клю.
11. О ТОМ, КАК СЛУЖИЛ РЕЙНОЛЬД ГРИНЛИФ ШЕРИФУ
И повар Джону отпустил
Три добрых тумака.
«Люблю удар, – промолвил Джон, —
Такого кулака!»
– Где это видано, чтобы до полудня морить людей голодом?
– А где это видано, чтобы слуга храпел до полудня? Лорд шериф давно на охоте, а ты только сейчас продрал глаза. Будь я на месте шерифа, давно бы…
– Да накорми меня, старый хрыч! Говорю тебе, я не монах и не намерен поститься!
– Придётся поститься, пока не вернётся хозяин. Корки хлеба не дам тебе, бездельнику, до его возвращения.
– Ну хоть горло дай промочить! Неужто жаль тебе кружки эля?
Ключник повернулся спиной к Рейнольду Гринлифу и, гремя ключами, принялся запирать кладовую.
– Ладно! Коли так, мы и сами возьмём, – сказал Рейнольд Гринлиф и взмахнул рукой.
Старик кубарем откатился в сторону. А шерифов слуга ударом ноги вышиб дверь и, пригнувшись, вошёл в чулан.
Он нацедил себе кружку эля, осушил её и налил вина.
Ключник, не смея пошевельнуться, сидел на полу, таращил на него глаза и беззвучно шептал молитву.
Рейнольд Гринлиф обернулся к старику и сказал добродушно:
– Может, выпьешь со мной, старина? Прямо скажу, неплохое вино у лорда шерифа!
Но, кроме вина, в чулане было немало припасов. Вытащив из-за пояса нож, Рейнольд Гринлиф отрезал ломоть пшеничного хлеба и снял с крюка копчёный окорок.
Отправляя в рот кусок за куском, причмокивая да похваливая, пропуская между кусками то кружку эля, то кружку вина, весёлый стрелок и думать забыл о старичке, а тот ползком выбрался вон из коридора, поднялся на ноги и пустился бежать на кухню.