Робин Гуд

Измайлова Ирина Александровна

Двести с лишним лет старинный мост так и простоял с дырой посредине, однако это все сильнее приводило в уныние йоркширских баронов, да и их крестьян. Им хотелось везти овечью шерсть в Лондон и прочие города юга не окольными путями и не опаздывать на осенние и весенние ярмарки из-за половодий и непогоды, когда лодочную переправу было не наладить. Призванные тогдашним графом Йорком фламандские мастера, собрав себе в помощь десятки местных ремесленников, сумели возвести между каменными быками высокую деревянную опору и соорудить прочный дощатый настил, соединивший две части разрушенного моста. С той поры нижняя часть нового быка несколько раз подновлялась и служила надежно, хотя прежняя красота римского совершенства, конечно, понесла большой урон.

Подъехав ближе, Веллендер велел остановиться, чтобы,

по обычной своей привычке, оценить переправу. Стояла середина октября. Вода в реке поднялась очень высоко, и мчалась мощно, возле полузатопленного берега сверкая неровным черным зеркалом, в середине потока бурля пеной и вихрастыми волнами. Однако каменные арки и деревянный настил оставались высоко над стремниной – предусмотрительные римляне в свое время рассчитали все: самые высокие половодья, самое бурное течение, даже возможное в этих северных местах появление льда на реке: бывало, что быки обрастали зимою ледяными глыбами, но оставались нерушимы.

Противоположный берег, более пологий, а от того сильнее затопленный, представлял собою заросли низкого кустарника, прорезанные широкой дорогой, которая затем, в трех десятках туаз от моста, уходила в раскинувшуюся вправо и влево рощу.

– Построиться по двое! – скомандовал шериф своим людям и отряду епископа. – Мы с его преосвященством переправляемся первые, остальные, двойной цепью, за нами. Вперед!

– Стойте! Ваша светлость, господин шериф! Стойте!!!

Отчаянный вопль долетел с высокого бугра берега вместе с пронзительным конским ржанием и стремительным стуком копыт. И следом оттуда сорвалось и покатилось к Веллендеру и его людям совершенно невероятное существо. Именно так им сперва и показалось: лошадь и всадник были похожи на нелепое, но единое целое, лохматое, грязное и совершенно безумное. Низкорослая, судя по галопу, еще и хромая лошадка, скакала, тем не менее, со скоростью чистокровного дестриера [41] , развевая вокруг себя длинную, нечесаную гриву, с которой перемешались и спутались каштановые волосы всадника, вернее всадницы, припавшей к шее животного. Всадница отчаянно колотила пятками заляпанные грязью, покрытые репейниками и вьюнами бока лошадки, обеими руками вцепившись в ее гриву и каким-то немыслимым образом, кажется, умудряясь управлять ею… Ни седла, ни даже узды не было и в помине, поэтому удержаться было возможно, лишь составив с лошадью единое целое.

41

Дестриер – специально выведенная порода строевых боевых лошадей.

– Не въезжайте на мост, сэр шериф! Не въезжайте!

– Пресвятая Матерь Божия! – ахнул ошеломленный сэр Эдвин. – Да ведь это же Изабель!

Это и впрямь была маленькая корзинщица, ее тут же узнали и все воины, кинувшиеся наперерез коняге, ибо было совершенно непонятно, как девчонка сумеет остановить ее – животное неслось с берегового откоса, не сбавляя хода. Когда один из воинов сумел, ловко накинув петлю аркана, развернуть лошадку, та вскинулась на дыбы, но цепкая наездница не свалилась, а, будто пиявка, повисла на длинной гриве, пока подбежавший оруженосец шерифа Фредерик не подхватил ее и не поставил на землю. Сразу же обнаружилась и причина необыкновенной резвости лошади: в руке у девочки был зажат небольшой, но, видимо, острый нож, которым она во время своей безумной скачки колола круп бедного животного, заставляя его мчаться, будто боевой конь.

– Что все это значит?! – воскликнул шериф, подъезжая к девочке, – Откуда ты взялась, разрази гром и меня, и тебя, и твою хромую клячу?!

Изабель пошатнулась от изнеможения, ухватилась за плечо Фредерика и выдохнула одно только слово:

– Разбойники!

– Где? – резко спросил шериф и тотчас возвысил голос: – Отряду изготовиться! Зарядить арбалеты!

– Они пришли… пришли в деревню, – голос девочки срывался, но она заставляла себя говорить, – Их очень много. Робин… Он спрашивал старосту, куда поехал епископ, и где вы с вашим отрядом. Староста что-то врал, будто вы поехали назад, в Ноттингем, но я-то знаю, что вы вместе с их преосвященством… Я сидела в чулане, и когда староста

отошел, Робин велел двоим своим людям… или троим? Оттуда было плохо видно. Он велел, чтобы те ехали к реке Уз и подпилили опоры средней части моста.

– Так вы были уверены, мессир епископ, что люди Робина не могли проведать, куда именно вы едете? – шериф повернулся к Преосвященному Антонию. – Тогда откуда им знать про реку Уз и про мост?

– Но вы же сами научили старосту, как вернее направить Гуда по нашему следу! – парировал как всегда не растерявшийся Преосвященный Антоний. – Мост здесь один на много миль, и чтобы понять, куда я направлю свой отряд, особого ума не надо.

– Что верно, то верно! – сэр Эдвин взял Изабель за локти, видя, что девочка вот-вот упадет. – Послушай, малышка, сейчас не до обмороков! Где они? Где сейчас разбойники?

– Вот-вот будут здесь! Те, кому Робин приказал ехать вперед и подпилить мост, раньше ускакали, но я их опередить не могла: мне было не вылезти из чулана, пока в комнате был кто-то из них. Но когда они вышли, я потихоньку вылезла следом, взяла лошадь старосты и поскакала за вами – дорога-то одна, и я знала, что вы не поедете в объезд… А дальше, вдоль берега – ехала по следам: на дороге и на земле их хорошо видно.

– Ты говорила, что разбойников много. Сколько?

– Да не меньше пятидесяти. Даже больше! Некоторые в кольчугах, в шлемах, как воины. Не похожи на обычных разбойников.

Это был еще один «подарочек», которого Веллендер не ждал. Хотя, возможно, и ждал: от Робина всегда можно получить что-нибудь совершенно непредсказуемое. Что же, раз так, то плохо только одно: этот берег совершенно открыт и прекрасно простреливается, а на другой не перейти. Конечно, у них арбалеты, которые стреляют дальше разбойничьих луков, но и заряжаются дольше, а у разбойников численное превосходство. А впрочем, точно ли мост подпилен? Надо бы посмотреть получше.

Сэр Эдвин перевел взгляд на центральную, деревянную опору моста и едва не рассмеялся. Ай да Робин! Такого он, Веллендер, нипочем бы не придумал…

На массивной деревянной перекладине, прямо под настилом чернело какое-то пятно. И острое зрение шерифа сразу уловило очертания согнутой человеческой фигуры. Да, это был человек, и в руке он держал то ли топор, то ли здоровенную дубину. Всего вероятнее, ему было приказано выбить подпиленные боковые балки, когда отряд поедет по мосту. Но для чего? Чтобы сокровища епископа, если таковые при нем действительно были, свалились вниз, в бурные волны Уза? Да нет же! Гуд уверен (а, возможно, и крестьяне ему рассказали), что шериф и епископ едут впереди отряда. Значит, нужно разрушить мост за их спиной, отрезать их от охраны. Но если это так, то, выходит, шайка Робина, вся или какая-то ее часть, уже на той стороне и собираются их встретить? Как бы то ни было, оставаться на открытом пространстве опасно. Напрягая слух, Веллендер уловил шум, донесшийся издали. Скорее всего, скачет конный отряд. Они? Возможно. Интересно – если он прав, и шайка разделилась, то сколько их спряталось впереди, в густых кустах на том берегу, а сколько спешит сзади, чтобы спугнуть отряд и заставить, очертя голову, устремиться по подпиленному мосту?

– Ладно, Гуд, посмотрим на твой расклад от начала до конца! – процедил сквозь зубы шериф и повернулся к своим воинам: – А ну-ка, пленных сюда!

Троих разбойников подвезли к Веллендеру, и он неожиданно приказал своим дружинникам:

– Ты, ты и ты – снимайте кольчуги и шлемы. Остальным взять этих красавцев на прицел, чтобы не задергались. Развяжите их, нарядите в боевое облачение, да так, чтобы бармицы повыше закрывали лица. Перед этим, на всякий случай, заткните им рты. Едва ли их кто-то успеет услышать, но все же. Потом – снова в седла, руки связать впереди и прикрутить к луке. [42] Быстрее, быстрее, времени у нас, считайте, уже нет. Надеюсь, с того берега не рассмотреть, что мы здесь делаем: далековато. Готово? Отлично. А теперь, Фредерик, подай-ка мне арбалет!

42

Лука – вертикальный выступ в передней части седла, помогающий всаднику садиться верхом и слезать с коня.