Роддом или жизнь женщины. Кадры 38–47
Шрифт:
— Мы с Маргаритой Андреевной живём в соседних подъездах! — умоляюще и многозначительно сказала-посмотрела несчастная Людмила на врача.
— О, Маргарита Андреевна, мы вполне обойдёмся без вас! — веско намекнула подруге Татьяна Георгиевна.
— С чего это вдруг?! — возмутилась Марго и, подхватив под локоток уже синеющую Люду, повела её к креслу. Та покорно пошла. И, усевшись, завела свою песню по новой, обращаясь уже к Маргарите Андреевне:
— Маргарита Андреевна, вы только не смейтесь! Вы же знаете, как меня любят мужчины и что у меня двое детей. И что я их
— А что тут смешного-то?! Да у меня вообще чувства юмора нет! — строго сказала Марго. — Люда, давай уже ложись, бога ради!
— Только вы не смейтесь, Маргарита Андреевна! И вы, Татьяна Георгиевна, не смейтесь!
— Да не родился ещё на свет тот человек, который меня рассмешит! — громыхнула Марго и начала заваливать свою соседку-протеже на кресло. — И почему это я должна смеяться?
Татьяна Георгиевна молчала, потому как уже еле сдерживала смех.
— Я слышала, как смеялись, когда мне делали последний аборт… Сквозь сон всё слышала! Смеялись, потому что — только не смейтесь, Маргарита Андреевна, — смеялись потому, что у меня огромный клитор!
— Ой, да они не над тобой смеялись. Наверняка над чем-то своим смеялись, просто ты после укола очухивалась, вот и напридумывала себе всякого! Что мы, клиторов не видели с Татьяной Георгиевной?! Да мы знаешь, сколько этих клиторов за свою жизнь перевидали с Татьяной Георгиевной? Да ты, Людмила, столько хуёв в самом своём сладком сне не увидишь никогда, сколько мы с Татьяной Георгиевной за свою жизнь клиторов перевидали! Раздвигай уже ноги, что ты как маленькая?!
— Только не смейтесь! — выдохнула последний раз Людмила, решительно легла на спину и раздвинула ноги.
Татьяна Георгиевна так и застыла с протянутой уже было рукой в перчатке, разглядывая наружные половые органы Маргошиной клиентки «на спираль». Застыла и молча смотрела. Это был настолько выдающийся за пределы наружных половых губ клитор, что больше походил на…
— Ни хера себе! — констатировала Маргарита Андреевна после секундного замешательства. — Это уже не клитор… А целый хуй!
И тут предохранительный клапан сорвало. Первой хихикнула Татьяна Георгиевна. Затем засмеялась Маргарита Андреевна. И самой последней заржала в голос Людмила. Вытирая выступившие от хохота слёзы, она говорила:
— Я же предупреждала вас, только не смейтесь!!!
Это напоминание о предупреждении вызывало новые взрывы хохота.
— Ну, девочки! Ну, я же вас предупрежда-а-а-ала! — трусилась всем телом на кресле Людмила. — Представляете, как мне каждый раз перед мужиками неудобно-о-о?!! — просто-таки не могла остановиться Людмила. — А отчего такое быва-а-а-ает?!! — ухихикивалась она.
— А вас что, что-то беспоко-о-о-ит? — отфыркивалась Татьяна Георгиевна.
— Так, всё! Прекратили беспредел! Хорош смеяться! — приказала Маргарита Андреевна.
Слово «смеяться» вызвало новый взрыв хохота. Как-то еле-еле наконец все успокоились.
— Марго! Промокни мне глаза салфеткой! — попросила Татьяна Георгиевна, хохотавшая со всё так же воздетыми руками в стерильных
— Хорошо! — пообещала Людмила. — Только даже не смотрите на меня! Не то я снова буду смея… Буду шевелиться!
И она мужественно не шевелилась ни во время осмотра, ни во время манипуляции.
Всё у Людмилы было нормально, никаких противопоказаний к введению спирали не обнаружилось, и с кресла она сошла куда быстрее, чем на него водружалась. Да и оделась в мгновение ока. Видимо, большой тренинг. Не врала про любовников и мужей, ох не врала. К тому же она была очень милой и какой-то невероятно уютной. Мужчины таких любят, и, скорее всего, им плевать на клитор. Им вообще на строение наружных половых органов плевать. Главное — чтобы были.
— Меня никогда ничего не беспокоило. Ну, кроме размера… Когда я стала взрослеть, то напугалась и сказала маме. Мама протащила меня по всем врачам — те ничего не нашли. Так я с этим и живу. Рожала, да… После первых родов врач к эндокринологу направила — ничего. Было в крови незначительное повышение какого-то гормона… Я забыла название. Врач была такая… Сугубая. Ничего не объясняла. Сказала «гормоны в пределах допустимой нормы» — и привет! А отчего такое бывает, Татьяна Георгиевна?
— Ну… размеры этого органа вообще варьируют. Но такой, как у вас… Кхм. — Она сглотнула смешинку. Вот зараза! Бывает, поймаешь не из-за чего — и весь день отцепиться не можешь! — Гипертрофия клитора, Людмила, — так это правильно называется — часто наблюдается в случаях эмбриональных изменений… Но если вы рожали и всё такое… Даже не знаю что. Вот просто такая у вас особенность. Ну и уровень андрогенов пусть в пределах нормы, но повышен. Усики у вас немного гуще, чем…
— Да у меня бабка армянка!
— Ну, тогда тем более… Что ещё?.. Ещё подобная гипертрофия может быть результатом врождённого дефицита синтеза кортизола. Это такой гормон, вырабатываемый надпочечниками. Очень редко это может быть вызвано прогестационными агентами. Ну, то вообще тёмный лес. Иногда бывают фибромы клиторального тела, но у вас их нет. Тем более вы говорите, что у вас такое… Не от природы, нет? В подростковый период начал расти? В любом случае, Людмила, если он у вас такой всю практически жизнь и вас ничего не беспокоит, то пусть будет.
— Понятно, что будет! — сказала не очень внимательно слушавшая Люда. — Куда ж я его дену-то? Не отрезать же, в самом деле! В общем, спасибо вам! Маргарита Андреевна, только я вас прошу… Нет-нет! Не то! Я сейчас не про «не смейтесь»! Я про другое… Мы же всё-таки с вами соседи. Так что я вас прошу…
— Да ты что, Люда! С ума сошла? Вот делать мне нечего, только по соседям бегать и про твой клитор рассказывать! — искренне возмутилась старшая акушерка обсервации.
— Ну, я так, на всякий случай, вы не обижайтесь! Я знаю, Маргарита Андреевна, что вы прекрасная акушерка. Дети-то у меня не от этого мужа. Так что я к вам ещё приду!