Родичи
Шрифт:
– Принимаю, – закивала головой добрая душа.
– Поехали…
Генерал и Ягердышка уселись в автомобиль, а вслед неслось долгое: «А коньячку-у-у-у?!.»
В дороге чукча рассказал генералу о происшествии в красках.
– Значит, в театр наш косорылый попасть хочет! – размышлял вслух Бойко.
– Значит, знает, что жив наш господин А… Но в пятницу не танцевать балеруну Спартака!.. А может, и никогда уже не крутить фуэте!.. Это тоже наш Арококо Арококович знает!..
– Хорошо, что выжил! – поддержал Ягердыщка разговор.
Вследствие
Вразумительных ответов на эти вопросы не существовало. Вернее, где-то они имелись, но в каком-то другом измерении, пока генералу неподвластном.
– А хотите, я вас с Машенькой познакомлю? – предложил Иван Семенович, подумав о супруге как об измерении известном, но до сих пор иногда загадочном. – С женой своей?
– Мне на Север надо.
– Переночуете у нас и поедете на свой Север. Машенька будет рада вам. Сейчас как раз к ужину поспеем!
Ягердышка подумал о том, что генерал хороший человек, и согласился.
Машенька была действительно рада. Она смотрела на маленького человечка с узкими глазами и улыбалась. А потом поставила на стол блюдо с пельменями, кислую капусту, огурцы, помидоры соленые, рыбку разную, и беленькую, и красную, икорку из этой рыбки, две бутылочки – с водочкой «Елецкой» и коньячком французским.
– Ешьте, пожалуйста! – пригласила за стол хозяйка.
Генерал к тому времени переоделся в штатское, домашнее, и перестал быть похож на генерала.
Иван Семенович разлил по рюмкам и предложил: «За знакомство!»
Машенька и муж ее выпили водочки и закусили пельмешками. Ягердышка лишь пригубил, ухватив вилкой на закуску капусты. Захрустел с удовольствием.
– Не пьете?
– Не-а, – вспомнил чукча попойку у хозяина зоопарка.
– Тогда пельмени! – предложила Машенька.
– Однако, Пост Великий сейчас! Нельзя мясо кушать!
– Так вы же в гостях! – удивилась хозяйка.
Логики Ягердышка не понял, а потому смотрел на женшину, ожидая продолжения.
– В гости тоже нельзя в Пост ходить, – разъяснила супруга генерала. – А коли уж пришли, не ханжествуйте, а ешьте все, что душе угодно!
Аппетит у чукчи пропал. Его поразила столь простая мысль, высказанная женщиной так же просто.
А она почему-то засмеялась.
Представьте себе блин с глазками, носиком как у Майкла Джексона и ротиком-дырочкой!.. Все это еще собрано в недоумение!.. Генерал заулыбался.
– А еще, – добавила женщина, – вы в пути! А в пути едят то, что есть!
Про то Ягердышка знал, а потому наколол на вилку аж два пельменя и отправил оба в рот.
– Вкусно, – одобрил. – Домой я еду, на Север!
– Вот и ешьте!
– Я вас завтра самолично в аэропорт отправлю! – пообещал генерал.
– Спасибо.
– А вам лет сколько? – поинтересовалась Машенька, разливая чай.
– Девятнадцать лет, – ответил Ягердышка.
Женщина
– Ты, поди, сынок, устал? – отсмеялся генерал.
Ягердышка из гордости не ответил.
– Я постелю, – Машенька ушла из кухни.
Тогда Иван Семенович вдруг стал серьезным и спросил гостя:
– Как думаешь, сынок, кто это был?
– Не знаю, – ответил Ягердышка. – Но шибко злой! Самый злой из злых!
Больше генерал ничего не спрашивал, а думал о чем-то напряженно.
– Постель готова! – крикнула Машенька из глубин генеральского жилья.
Бойко проводил гостя в спальню и, идя в свою, подумал о том, что этот чукчонок во внуки годится ему!.. Почему подумал, сам не знал. Имелся свой внук… А еще почему-то перед сном подумал о землянике, произрастающей в носах человеческих. Или это было уже во сне?..
В семь часов утра раздался телефонный звонок.
– Генерала Бойко, пожалуйста!
Сонная Машенька, толкнув мужа, приложила трубку к его уху.
– Бойко слушает!
– К девяти утра вас ожидает министр!
– Буду, – ответил генерал.
– Не удастся тебя, сынок, проводить! – развел руками Иван Семенович за завтраком. – Машенька проводит!..
– Неприятности? – спросил чукча, отложив кусочки жира, выковырянные из любительской колбасы.
– Кто ж его знает!..
Генерал отправился на прием к министру, а Машенька повезла Ягердышку в аэропорт.
– Жаль, на балет не схожу! – посетовал чукча перед зоной посадки.
– А ты приезжай к нам в гости летом, и на балет сходим, и в оперу!
– Господи! – вскричал Ягердышка, вспомнив важное. – Забыл! Забыл!!!
– Что?
– Spearmint купить забыл! Для Бердана! – И, стащив унту, стал рвать стельку, из-под которой разлетелись в разные стороны мелкие доллары, а вылетающие граждане заботливо собрали их и, сложив их в свои карманы, растворились во всеобщем хаосе.
Северный парень силился не заплакать, но горе было столь велико, что из одной щелочки все-таки выкатилась огромная слеза и упала женщине прямо в ладонь. Слеза была столь горяча, что Машенька ахнула, бросилась к Ягердышке и расцеловала его лицо-блин за чистоту душевную, за простоту первозданную.
– Сколько жвачки нужно тебе? – прокричала Машенька сквозь объявление о том, что посадка на самолет Москва – Анадырь заканчивается.
– Пятьдесят пачек!
Она купила в киоске все, что было у тех в запасе, сунула полиэтиленовый пакет ему в руку, еще раз расцеловала и толкнула к металлоискателю.
Уже взлетая, Ягердышка вдруг увидел охотничьим глазом «самого шибко злого» и закричал, чтобы самолет остановили.
С ним заговорили и по-русски, и по-чукотски, и по-эскимосски. В самолете все были северяне.