Родина против бесов
Шрифт:
Я слишком поздно прочитал эти скупые фразы. В них есть все, чтобы понять, что никакого переосмысления позиции у Глазьева не было. Он просто затаился. Вот что говорил Глазьев в пиковый момент голодовки.
Глазьев С.Ю. Теперь по поводу самой акции. Я так понимаю, что акция была адресована президенту, но не "Единой России", правильно? То есть те требования, которые наши товарищи выдвинули, они действительно полностью совпадают с нашим постановлением. Но фактически они по своей сути адресованы Президенту России. Президент России сделал вид, что он голодовку не заметил. То есть практически никакой реакции, насколько я понимаю, нет.
И мне кажется, что мы стоим сегодня перед весьма важным и фундаментальным вопросом для нашего политического общего будущего – о том, как мы дальше определяем взаимоотношения с нынешней властью. То ли мы говорим о том, что президент и правительство – это одно и то же, что и есть на самом деле. И мы не только являемся оппозицией к правительству, но и к президенту, который правительство назначает и проводит эту политику. То ли мы и дальше будем пытаться, но не все, но во всяком случае многие наши коллеги, пытаться как бы находиться в оппозиции к правительству и при этом надеяться, пребывать в иллюзиях о том, что президент может чего-то услышать. Мне кажется, что после этой голодовки уже понятно, что президент никого слушать не будет.
В этой связи буквально очень кратко я хотел бы напомнить всем, что год назад, как вы знаете, была президентская кампания. На этой президентской кампании мы принимали решение высшим советом блока принять участие в выборах президента. Затем Партия российских регионов вопреки этому решению поддержала президента Путина на этих выборах. Это очень существенный момент, для того чтобы понять, как нам дальше действовать. Ущерб для блока был очень большой. Фактически это был раскол блока. Фактически эта позиция Партии российских регионов, которая переименовала себя в "Родину" и как бы от имени всей "Родины" поддержала Путина, нас во многом дискредитирует сегодня. И надо сказать, что все, что сейчас происходит, в общем-то, было понятно. (…)
Если Партия российских регионов, которая называется сегодня "Родиной" и выступает или претендует на то, чтобы выступать от имени всего блока, меняет свое отношение к президенту Путину, и мы фиксируем, что мы выступаем не только против курса правительства, мы выступаем против курса правительства Путина и против той политики, которую президент проводит. Тогда мы можем эту голодовку, в общем-то, воспринимать и доводить до общественности как некое очищение наших коллег от самозаблуждений. Тогда это очень серьезно, тогда это открывает нам дорогу к восстановлению Народно-патриотического союза "Родина" в полном масштабе. У нас фактически не остается тогда никакого политического противоречия, которое было до сих пор. И которое заключалось в нашем отношении к президенту Путину. Одни считали, что он заблуждается, другие, я в том числе считаю, что он проводит сознательно ту политику, которую проводит.
Если ответа на этот вопрос нет, то получается, что голодовка проведена, мы прибегли к крайним мерам, президент на нас не отреагировал, мы теперь прибегаем к другой крайней мере, прекращаем участвовать в заседании Думы. Это, конечно, демонстрация нашей позиции. Это способ довести до общественности эту позицию. Но это политически выглядит беспомощно.
Читаешь стенограмму и видишь, что у человека в голове продолжает действовать какой-то органчик с раз и навсегда настроенной унылой мелодией. Органчик срабатывает, как только Глазьеву представляется возможность как-то ущипнуть «Родину» и Рогозина. И напомнить о своей извечной оппозиционности президенту. Как будто это может оправдать нравственную ущербность! Лично мне уже совершенно все равно, что говорит Глазьев. Чаще всего содержание его выступлений не вызывает отторжения. Но это ровным счетом ничего не значит, когда знаешь, что этот человек имеет фантазийный «пунктик».
Когда во фракции возникли претензии к Бабурину, также свернувшему на кривую дорожку измен, Глазьев вывел-таки меня из душевного равновесия.
Глазьев С.Ю. Дорогие друзья, но я думаю, то что происходит, это некоторое логическое продолжение всех наших проблем, от которых не спрятаться и не скрыться, пока мы не внесем ясность, конечно, в систему взаимоотношений, которая в нашем блоке сложилась.
Я начну с ответа на вопрос, который Валентина Борисовна ставит. Жаль, что вас не было на съезде Партии российских регионов. Я думаю, что участникам этого съезда очень стыдно за все, что там происходило, следствием чего стал мой выход из этой партии.
Я напомню, что на Съезде Партии российских регионов, где мы с Сергеем Николаевичем были, нас подвергли прямым оскорблениям. Приняли решение втайне от других партнеров блока неожиданно для всех переименоваться из Партии российских регионов в партию "Родина" и поддержать президента Путина, хотя высший совет блока решал все совершенно по-другому.
Я после этого, естественно, не счел возможным для себя в партии оставаться…
Савельев А.Н. Я не могу слушать это вранье!
Глазьев С.Ю. Как это вранье? Это не вранье.
Савельев А.Н. (уже от дверей): Это все вранье!
Глазьев С.Ю. Ну уж постыдился бы, а… Хоть разок. Я говорю совершенно объективно, это было так. Желающие, я не знаю, могут стенограмму посмотреть, Сергей Николаевич… Ну, я думаю, что из этого надо извлекать уроки определенные, а не бить горшки. И условием для воссоединения, мне кажется, является хотя бы некое признание совершенных ошибок, сознательно или неосознанно.
С моей точки зрения, для того чтобы блок восстановился, необходимо, чтобы Партия российских регионов, которая переименовалась в партию "Родина", как-то покаялась перед партнерами за совершенное действие. Ну, по-человечески, понятно, что люди заблуждались, может быть, чего-то ожидали от президента Путина, но, к сожалению, я оказался прав тогда, что от президента Путина мы получили именно то, что, в общем-то, прогнозировалось специалистами, кто понимал, как устроена, так сказать, проводимая в стране политика. И наверное надо признать, что угроза раскола блока возникла именно по вопросу взаимоотношения с властью, с главой государства, со всей структурой власти, которая не нем висит.
Было две принципиально разных точки зрения. Ни одна из них в блоке не имела большинства. Одна точка зрения, что надо с Путиным сотрудничать и дружить, поэтому надо выполнять все условия, которые он ставит жестко. Вторая точка зрения, что нужно двигаться самостоятельно, понимая, что мы имеем дело с человеком, обремененным весьма серьезными обязательствами перед старой властью, которая его поставила, и работать с народом, как бы тяжело это не стоило нам, в оппозиции с властью.
На тот момент мы раскололись практически пополам по этим позициям. (Глазьев забыл, что оказался в меньшинстве! – А.С.) Сейчас, я думаю, пора признать, что романтизм в отношении Путина, наверное, закончился. И это необходимое условие нам для того, чтобы выработать некую общую платформу для дальнейших действий.