Родина против бесов
Шрифт:
Действия Кремля против блока начались с самого начала – с формирования списков. Увы, Глазьев принял эту установку Кремля за чистую монету, уверовав, что тамошние комбинаторы помогают ему создать союз народно-патриотических сил и обеспечить вступление в него КПРФ. Поэтому в округах выдвижение кандидатов «Родины» было поставлено в зависимость от выдвижения кандидатов КПРФ, которых ожидали под крылом Глазьева или среди давящих на руководство КПРФ с целью консолидации с «Родиной» во главе с Глазьевым. Подавляющее большинство таких кандидатов провалили выборы, не дав «Родине» попытаться провести своих одномандатников.
Накануне
Наиболее постыдная ситуация сложилась в Рязани, где блок мог получить разветвленную инфраструктуру агитационной кампании, административную и финансовую поддержку. Плюс – целую систему контактов с крупнейшими оборонными предприятиями страны, соединенными через мемориальные мероприятия, посвященные уроженцу этих мест генеральному конструктору баллистических ракет В.Ф.Уткину, чье детище наши враги назвали «Сатана». В результате содействия местным коммунистам все договоренности были сорваны, в списки блока сторонники «Родины» не попали, по одномандатным округам в одном случае была сделана уступка КПРФ, в другом – весьма сомнительному персонажу, имеющему дурную репутацию у местного населения. Оба выборы провалили. Более того, использование коммунистическим кандидатом образа Глазьева в собственном ролике сильно подорвало доверие к «Родине» среди некоммунистических сторонников блока. В Рязани была полностью свернута работа штаба, а распространением материалов блока занимались энтузиасты, которым прокоммунистические интриганы, близкие к Глазьеву, ставили палки в колеса.
В снижении мощности блока серьезную роль сыграл ультиматум Кремля, откуда пришло прямое указание снять из списка блока таких-то и таких-то – преимущественно соратников С. Бабурина по «Народной воле», ставшей блокообразующей партией. Список блока облегчился на несколько десятков человек, по поводу которых кремляне объявили: либо вы их снимаете, либо мы найдем способ не зарегистрировать блок. Такого рода давлению трудно сопротивляться. Часть неугодных была снята юридическим управлением блока под надуманными поводами – мол, не так оформлены документы, не той формы справки и пр. Вместо организации помощи членам списка в оформлении документов, юруправление оказалось инструментом партизанских действий Кремля внутри блока.
Снятые из списков активисты были определены как национал-радикалы. Многие из них в свое время входили в состав РНЕ, имевшей стойкую репутацию фашистской организации, чему способствовали символика и ритуалы этой партии. Все эти люди без разбора были вписаны в блок Бабуриным, который потом долго возмущался проведенной чисткой и во всем обвинял Рогозина. В то же время, Рогозину не было никакого резона сражаться за людей, которых он не знал и которые ставили под вопрос само существование блока. Кроме того, именно требование кремлян обратило наше внимание на тот факт, что сторонников Бабурина на проходных местах в списках было невероятно много. В какой-то мере демарш Кремля уберег «Родину» от этого дисбаланса, который мог стать роковым в первые же месяцы существования фракции в Думе.
В духе провокаций действовали «спецы», подобранные М. Гельманом на всяческих политических помойках, вплоть до СПС. Их прямой задачей было превращение блока в левацкую партию без какой-либо национальной составляющей. Об этом говорит проект концепции избирательной кампании, разработанный этой группой к середине сентября и представлявший собой плохо скрываемую стратегию поражения. Авторы концепции продолжали упорствовать в том, что «Родина», якобы, должна конкурировать на выборах исключительно с КПРФ и чураться критики ЕР.
Концепцией прямо преследовались цели:
1. Предотвратить яркие выступления лидеров блока и свести их к скучным рассуждениям о социальной справедливости, которыми пробавляются все политики, а наименее дальновидные превращают в единственное содержание своей риторики («целесообразно сосредоточиться на развитии и социально ориентированных электоральных запросах»). «Родине» предлагалось делать политику вокруг миски с похлебкой и убеждать избирателя, что именно «Родина» накормит и напоит страждущих.
2. Не допустить разворачивания в свою сторону государственно-патриотического электората, оставляемого исключительно для «Единой России», («защититься от прямолинейной критики в национализме и разжигании национальной розни», поставить «границы для национально-патриотической риторики, для чрезмерного развития ее метафор и гипербол»).
3. Замкнуть электоральные перспективы на «облучение» исключительно ошметков избирателей КПРФ («Акцент на развитие социально ориентированной риторики (оператором которой традиционно является КПРФ и ее лидеры)»). При этом даже из опросов, проведенных штабом в летнее время, следовало, что это не расширяет, а сужает электоральную базу блока примерно в 8 раз.
4. Продолжить «клинить» мозги избирателям «плотным пересечением образа Глазьева и КПРФ».
Такого рода концепция фактически означала, что должна действовать прежняя ориентация блока, которая, наоборот, должна была быть отброшена вместе с прежним гельмановским названием «Товарищ». Ее авторы стремились сыграть на самолюбии Глазьева, заявляя, что его любимая идея о природной ренте тонет в «патриотическом гарнире». В качестве компенсации предлагалось обеспечить в информационном пространстве «отчетливые доминирующие позиции С. Глазьева» и не разыгрывать другие известные фигуры из списка блока. Реальный блок должен был подменяться клубом поклонников Глазьева. Это означало бы полный провал предвыборных дебатов в бесплатных эфирах, где лидеры блока не имели права участвовать, поскольку одновременно являлись кандидатами в депутаты, выдвинутыми по округам.
Не гнушались «партизаны» и откровенной глупостью в своих обоснованиях. Так, утверждалось, что «без левой риторики Ходорковский, к примеру, из олигарха превращается в национально ориентированного капиталиста». Как будто олигархов могут критиковать только «левые»! Гомерическим идиотизмом отдавало предложение о «Моральном кодексе Глазьева», который у населения тут же возбудил бы неприятные воспоминания о «моральном кодексе строителей коммунизма», а у молодежи – недоумения. Та же глубина идиотизма прослеживалась в предложении расписывать стены граффити «Вера. Надежда. Глазьев». Помимо явного для всех самозванства в этой триаде, она автоматически порождала бы насмешки: мол, в блоке есть пара проституток и их сутенер. (Примерно так в свое время реагировали в 1995 года на лозунг блока Станислава Говорухина «Лучше с нами!». Рядом с листовкой появлялось фривольное изображение дамы, убеждающей: «Лучше со мной!»)
Провал указанной концепции и принятие текста «Национальный мобилизационный проект», увы, ничего не изменили. Согласившись с новым текстом, Высший Совет блока в дальнейшем его никак не использовал и зачастую попадался в сети, расставленные «партизанами». Надо сказать, что это был главный недостаток Ю.Скокова как управленца – биться до последнего за верные, с его точки зрения, положения, изложенные на бумаге, а затем полагаться на добропорядочность исполнителей.
Успехи «красных партизан» начались еще в летние месяцы, когда была издана фантастически бездарная газета «Товарищ». Якобы 12-миллионным тиражом. В отдельных регионах эту газету даже не видели. Но никто и не подумал организовать обратную связь или проконтролировать выпуск и распространение издания. Большая часть денег, скорее всего, была просто украдена «партизанами». Позднее история повторилась – штабные «партизаны» так и не организовали обратной связи и контроля за тем, действительно ли печатная продукция распространяется или она просто свозится на свалки. Не исключено, что тиражи многократно завышались.