Родина против бесов
Шрифт:
Да, мы не могли влиять на результаты работы Думы в условиях подавляющего численного перевеса «Единой России». Но у нас были иные возможности. Если бы «Родине» не была объявлена тотальная война, можно было бы работать с оппонентами на почве профессиональной – ведь не каждый «единоросс» настолько негодяй, чтобы не слышать доводов разума. Получилось, что Глазьев своей авантюрой вынудил власть опереться исключительно на думское большинство, заставил Кремль превратить это большинство в марионеточное – не слушающее никаких доводов оппозиции. Если бы «Родина» пошла на президентские выборы, повинуясь воле большинства руководства блока и принятому решению ВС, мы сохранили бы единство, не подставились бы под удары кремлевских технологов, сохранили бы каналы диалога с властью, закрытые после демаршей Глазьева весьма основательно. Мы имели бы куда больше возможностей для практической работы и выполнения обязательств
«Проект Глазьева», реализованный на президентских выборах дал всего лишь 4,1% при ожидаемых 15-20%. Можно как угодно объяснять слабый результат, но стоит вспомнить, что он был предсказан. Этот результат подтвердил, что «Родина» и Глазьев не тождественны в глазах избирателей. Самостоятельный выход Глазьева на публику и объявление им о расколе блока отобрали у него большую часть голосов. Кроме того, избиратели «Родины» еще в декабре 2003 года на 70% поддерживали Путина как президента. Нелепо было выступать против собственных избирателей. Мы не могли идти против Путина, пока Путин не пошел против нас. Глазьев пошел. И нанес «Родине» колоссальный ущерб.
Мой голос не был решающим во всех этих конфликтах. Но я постоянно говорил: мы должны планировать победы, а не драки. И бережно относиться к единственной нашей победе за последние 10 лет – на выборах 2003 года. Ведь «Родина» стала костью в горле либеральной бюрократии, смешала карты врагам России. Понимание этого факта должно было привести нас к единству в той партии, которая вынесла на себе бремя первой победы – к единству в партии «Родина». Если Глазьев пошел отдельно от «Родины», и у него возникла своя «родина», мы должны считать, что это личное дело и личная проблема Глазьева. А дело Рогозина – партия «Родина», настоящая корпорация патриотов, готовых биться до общей победы, а не обслуживать капризы лидера (что пришлось бы делать, если бы большинство фракции «Родина» пошло за Глазьевым).
Глазьев как лидер не состоялся. Лидером «Родины» стал Рогозин.
Почти год «Родину» в Думе терзали сомнения: можно ли обойтись без Глазьева. Большинство поняло, что можно. И только отдельные депутаты победившего блока продолжали считать, что Глазьев – это организатор борьбы за народное дело, а другие участники блока – приспособленцы, намеренные действовать «в рамках дозволенного вышестоящими инстанциями». Здравые люди постепенно признали ошибочность такой трактовки событий.
Постепенно стало ясно, что Глазьев ценит в политике в основном себя и совершенно не может работать в команде. Рогозин кажется более осторожным? Да, так оно и было до поры до времени – пока «Родина» вставала на ноги. Осторожность была связана с тем, что Рогозин видел вокруг себя людей – своих соратников. Глазьев же оказывался более всего опасен не для власти, а для тех, кто доверился ему. Он не знал, как побеждать и как стремиться к победе. В его мышлении было много слепого догматизма, уравновешенного только отработанной методикой экономического анализа. Но ведь знать правду и уметь бороться за нее – вещи разные. Глазьев готов был свидетельствовать о правде, но бороться за нее не умел. Поэтому для олигархов он вовсе не был опасен. Ведь не к Глазьеву прицепился на предвыборных дебатах Чубайс, а к Рогозину! И потом целый год в прессе системно били именно Рогозина, а не Глазьева.
Дмитрий Рогозин
Внимательный политик, конечно же, заметил бы принципиальные различия в личностях Глазьева и Рогозина, чтобы не смущаться временной осторожностью последнего и правдивостью первого. Деятельность Рогозина в политике была рискованной всегда. Что касается Глазьева, то здесь все наоборот. Только эпизод 1993 года – с выходом из правительства – похож на рискованный. Но тогда мы все рисковали, а иные и под пулями оказались. И Рогозин тоже. КРО был внесен в «черный список» организаций, по которому планировались репрессии. А что потом? Глазьев присоединился к КРО в 1995 году на краткий период избирательной кампании, а потом побежал за Лебедем в ельцинский Совет Безопасности. Рогозин никуда не побежал и смог воссоздать порушенную организацию. Потом Глазьев прибился к власти – работал в Совете Федерации главным аналитиком. Рогозин был вне власти и победил на выборах как яркий оппозиционер только в 1997 году. В 1999 Рогозин тоже не прятался за спины других политиков и испытал горечь поражения КРО еще раз – после того, как путинское «Единство» «пропылесосило» электоральное пространство, не оставив Рогозину сколь-нибудь приличной доли голосов. А Глазьев прошел в Думу голосами коммунистов – в чужой избирательной кампании. Тогда же Рогозин занял пост председателя Комитета ГД по международным делам и реально начал воплощать программу патриотов, имея возможность влиять на власть. Глазьеву был передан Конгресс русских общин, с которым он обошелся крайне неприлично. Всё прежнее руководство было тихо отстранено от дел, все принятые ранее документы отброшены и оставлена только оболочка организации и статус лидера организации, который Глазьеву стал как-то скучен. И КРО прекратил свое существование. Рогозин вновь воссоздал КРО на исходе 2006 года, не сказав Глазьеву ни слова в упрек. Но Глазьев до съезда КРО в тот день так и не доехал, ничем не поддержал организацию, которую возглавлял немалый срок.
Не было бы у Глазьева никакого будущего, если бы не правда Рогозина – лидера, ценящего свою команду и работающего на победу, а не на свой образ правдолюбца. В какой-то мере Глазьев был интересен как политический деятель только благодаря Рогозину. Его индивидуальная миссия – умный аналитик, которого любят слушать домохозяйки. Всю политическую составляющую его судьбы обеспечил Рогозин. Вряд ли Глазьев это может осознать и признать. Он слишком погружен в личную прелесть.
Все можно было бы простить, если бы Глазьев не «забронзовел» от своей миссии в течение 2003 года и не забыл, кем и для чего она была организована. Ведь Глазьев, пока он был один, использовался властью исключительно как раскольник КПРФ. И только появление Рогозина изменило концепцию блока – он из «Товарища» стал «Родиной».
Глава 2. ПЕРВЫЙ РАСКОЛ
Рассечение ложью
В нашем суетном времени у людей стало что-то твориться с головой. Малая часть из них, допущенная до заполнения эфира и газетных страниц, предпочитает на всем делать скандал. Другая часть, которая все это смотрит и читает, делает вид, что получает от скандалов не удовольствие, а кипение возмущенного разума. Первые перевирают события и слова и брезгливо комментируют созданную СМИ – то есть ими самими – реальность. Вторые не умеют вычленить из журналистской мешанины сюжетную нить, и у них остается только ощущение той же самой брезгливости. Заканчивается это ежедневным выводом: «да все они там…».
К политике, оказывается, достаточно непросто применить аналитические методы мышления. Казалось бы, человек с высшим образованием должен без особого труда прослеживать политические сюжеты. Ведь роман он может прочесть, вникая в хитросплетение судеб героев и тонкости их взаимоотношений! Политический «роман» сложнее – он насыщен эмоциональными оценками, существующими еще до того, как сложился сам сюжет. Именно поэтому так легко распространяет ложь свои метастазы среди политизированной публики. А поскольку политикой у нас интересуются все (и почти все считают, что разбираются в ней), то российское общество все иссечено и разобщено ложью.
Блок «Родина» как принципиально новое, уникальное образование, конечно же, не мог избежать рассекающего воздействия лжи. Ложь родилась в нем как бы сама собой и стала подтачивать человеческие отношения, которые в условиях предвыборных боев были просты как во фронтовом окопе, а после выборов замутились нарастающим недоверием.
Завязка конфликта в блоке «Родина» состоялась 30 декабря 2003 года на заседании Высшего Совета блока, где я по просьбе ответсека ВС С.Прощина вел записи, чтобы по ним можно было составить протокол. Эти записи точно воспроизводят то, что я видел собственными глазами и слышал собственными ушами. И что кардинально расходилось с тем, что годами говорил Глазьев о расколе «Родины».
На том памятном заседании «Родине» предлагалось идти ва-банк на президентских выборах только ради того, чтобы имитировать второе место среди партийно-политических раскладов. Глазьев рассчитывал, что при отсутствии значимых конкурентов он уверенно займет второе место и будет коронован как лидер оппозиции, перед которым должен будет снять шляпу и «вечный второй» Г.Зюганов. Это было возможно только потому, что Кремль договорился со всеми влиятельными партиями, что их лидеры не будут выставлять своих кандидатур на президентских выборах, а отправят в бой заместителей. Вместо Зюганова баллотировался очень невнятный и косноязычный Харитонов, вместо Жириновского – совсем уж карикатурный Малышкин, «демократов» представляли явные аутсайдеры Рыбкин и Хакамада. На этом фоне Путин был бесспорным фаворитом, а на второе место претендовал первый номер списка «Родины» – Глазьев. В итоге оказалось, что Глазьев без «Родины», без Рогозина мало чего стоит. Второго места он не получил, лидером оппозиции не стал, лидерство в «Родине» потерял, «Родину» основательно подвел.