Родное. Избранное

Кирюшин Виктор

Звезда

Таинственную обретая силу,Стремительно пронзая толщу лет,Летит к землеЕё неугасимыйИ всё-такиТакой холодный свет.Горящая бестрепетно и вольноНемыслимые долгие века,Она глядит на праздникиИ войны,На горести людскиеСвысока.Подвластная законам мирозданья,На перекрёстках судеб и орбит,Она не знает чувства состраданья,Ни боли,Ни печали,Ни обид.Но отчего, когда порой гляжу яБессонной ночью в искристую даль,Мне жаль её,Холодную,Чужую,Как самое родное только жаль.

«Полуоткрыты

оконные створки…»

Полуоткрыты оконные створки:В небо впечатана церковь на взгорке.Дальше – полоска сутулого бора,Ближе – сирени костёр у забора.Мир непридуманный, мир настоящий,Ливнем омытый,Поющий, летящий.Птица, растение, ветка немаяПразднуют ясную радугу мая.Долго земля эту силу копила:Тянутся ввысь лебеда и крапива,Люди, деревья и церковь на взгорке…Полуоткрыты оконные створки.

«Ни тропинки, ни следа…»

Ни тропинки, ни следа,Травы в пояс, бор – стеною,А под елями вода,Вёдрышко берестяное.Манит белое, как снегСредь полуденного зноя…Видно, добрый человекПроходил передо мною.

Стая

Тьма воронья в озябшей кроне,И так шумлив гортанный хор,Как будто птиц не стало,КромеВот этих, сбившихся на ор.До сплетен всяческих охочи,Томимы жаждой барыша,Они с утра до поздней ночиГалдят, отбросы вороша.Не лезь в разбойничью породу,Подальше выбери приют!Здесь чужака не примут сроду:Забьют, затравят, заклюют.Здесь и своим порой несладко:От гибели на волосок,Когда внезапно вспыхнет схваткаЗа подвернувшийся кусок.Война!Хотя последний жительТут с юных лет уже учён,Что первым деломПобедительСтать новой жертвой обречён.

Поездка

Сухие старческие плечи,Морщин кривые колеи.«Садитесь, это недалече.Тут на сто вёрст кругом свои».И мы поехали,И плылиЗа нами следомДо порыГустые клубы рыжей пыли,Как бесконечные миры.Цвела июньская картошка,Гудели в клевере шмели,И товарняк-сороконожкаПолз, еле видимый, вдали.Кладбища тёмная оградаВдруг проплыла передо мной,Но в этом не было разладаС наивной прелестью земной.И долго помнилось мгновенье,Когда в полуденной тишиВпервыеУмиротвореньеКоснулось суетной души.

Роща

Вот и птицы певчие оттенькали,Стало подмораживать к утру.Невообразимыми оттенкамиПолыхает роща на ветру.С тихим звоном ветви долу клонятсяВдоль стволов,Отмытых добела.Храм пресветлый,Золотая звонница,В поднебесье кроны – купола.Ослепит высокое сияниеПодожжённых холодом дерев —И душа запросит покаяния,Запоздалой мудростью прозрев.То стыдом,То горечью охвачена,Заболит, замечется она…Видно, рано думать, что заплаченоЗа ошибки прошлые сполна.

«Здесь только вороньё витийствует картаво…»

Здесь только вороньё витийствует картаво,А я хочу к тебе, в убежище твоёВ полутора часах от городских кварталов,Где яблони цветут и сушится бельё.Ещё не пить с утра я не давал зарока,Но трезвый как стекло, лишь кепка набекрень.А вот и на столбе знакомая сорока,Крылечко во дворе и пылкая сирень.Что будет – поглядим, а прошлого не жалко,Хотя оно внутри, как взведенный курок.Сто первый километр —всё та же коммуналка:Распахнутая дверь, весёлый матерок.Иному – тяжкий крест,а грешнику – отрада,Я всплеском этих рук заведомо сражён.Не верю, что ждала, но так наивно радаСлучайная моя и лучшая из жён.Потом минует день и вскрикнет электричка,И я тебе шепну: «Любимая, держись!»Платок твой вдалекеПогаснет, будто спичка,А может быть, свеча,А может быть, и жизнь…

Змея

Тёмный зев разрушенного дота,Где на камне греется змея,И настырный запах креозота:Два луча – стальная колея.Клевера наивные головки.Времени застывшая зола.Улетает вдаль без остановкиПоезда зелёная стрела.Сталь гудит, натянутая туго,Как струна от лёгкого смычка,Но ни удивленья,Ни испугаВ глубине змеиного зрачка.Мир вокруг гремит, как дискотека,И звенит, и стонет колея,Но боитсяТолько человекаМолодая мудрая змея.

«Лежу на диване, болею…»

Лежу на диване, болею.В озябшее вижу окноБезлюдную к ночи аллею,Рекламу авто и кино.Мерцает она, раздражая,Когда и безделье – не мёд,И жизнь, как одежка чужая,У самого ворота жмёт.

«Обычности искус…»

Обычности искус —Обманка для разинь.Искусство из искусствПлетение корзин.Угонишься наврядЗа парой лёгких рук,Когда за рядом ряд,Когда за кругом круг.Из гущи лозняка,Бесформенности мглыВдруг станут возникатьИзгибы и углы.Лозы текучей медьОбречена пленять.О, мне бы так уметьСлова соединять!

Слово

Возница, палица, подпруга,Аршин, ярыга, бука, ряж…Слова, как люди, сходят с круга,Ветшая,Выходя в тираж.Живое с уст не сходит слово.Но срок наступит, и оно,Мертво для доброго и злого,В миру окажется равно.Ещё вчера вело и грело,Роднило город и село,А вот, поди ж ты, устарело,Музейный статус обрело.Мертво для споров и оценок,Для откровений и суда,Как будто в радуге оттенокТеперь утрачен навсегда.

Желание

Солнца медленное кружение,Свет последний неугасим.Это время самосожженияКлёнов, ясеней и осин.Ни безверия, ни распада…Так бы встретить суметь и мнеВремя грустное листопада,Остывающий свет в окне.Не юродствуя,Не озлобясь.Камень ближнему не тая,Чтобы раньше на миг, чем совесть,С белым светом расстался я.

«Уходя подобру-поздорову…»

Уходя подобру-поздорову,Обожгусь, задувая свечу…К твоему ненадёжному кровуНи за что привыкать не хочу.Есть резон у такого итога:Безнадёжна любовь-инвалид.Отчего же не место ожога —Всё простившее сердце болит?