Роголом
Шрифт:
Они приземлились в Су-Фолс, взяли напрокат внедорожник, и спустя несколько часов въехали на парковку для посетителей центральной больницы города Де-Смет.
***
Кардиомонитор медленно пикал. Когда Дин вошел в тускло освещенную комнату, раздвинул занавеску и опустил глаза, сердце у него стало биться с еще меньшей частотой, чем на мониторе. Фигура на кровати уже походила на труп.
- Пап?
– выдохнул Дин одно простое слово. Он действительно решил, что отец уже умер, пока не вспомнил про кардиомонитор.
Дин долго смотрел на отца.
Пронзен рогами,– подумал он. Так ему сказала палатная медсестра. "Говорят, это бешеный бык из леса", - пояснила она. "Твой папа - единственный выживший из всей охотничьей группы. Из-за кровопотери и шока он впал в кому. Не дай бог, если ваш папа умрет... никто никогда не узнает, что там случилось на самом деле".
Остальная информация была такой же поверхностной. Отец и несколько других местных жителей отправились в район возле мельницы Стоддарда, где было обнаружено свыше дюжины детских тел. Они пошли туда вооруженными, и все были отличными стрелками. Все боеприпасы были израсходованы, но "дикий бык" так и не был обнаружен. Только куча трупов и один человек, еще цеплявшийся за жизнь - отец Дина.
Все это походило на какое-то безумие. И не укладывалось у Дина в голове. Медсестра также сказала ему, что отец еще не выходил из комы, и, скорее всего, уже не выйдет.
Он умирает,– понял Дин, роняя слезу. Фактически, он уже мертв.
Дин не знал, сколько он простоял возле койки.
- Пап? Пап?
– продолжал повторять он снова и снова.
– Это я, Дин. Я дома, - Но в ответ раздавалось лишь прерывистое пиканье монитора.
- Извините, но приемные часы закончились, - сказала медсестра, войдя в палату.
– Через пару минут постарайтесь закруглиться, хорошо? Завтра, в одиннадцать можете снова прийти.
– Она ушла так же быстро, как появилась. Хорошо, что дала ему еще несколько минут.
- Это я, пап, - снова произнес Дин, обращаясь к неподвижной, накрытой простыней фигуре.
– Я дома.
Ничего. Его время вышло, и Дин повернулся, чтобы уйти.
- Ты дома, - прохрипел голос у него за спиной.
- Пап?
– Дин бросился к кровати, наклонился, схватил отца за руку.
– Я здесь! Разреши мне сходить за медсестрой! С тобой все будет хорошо!
- Нет времени.
– Рот у Джейка Лохана едва шевелился, роняя слова.
– Кое-что здесь...
- Я знаю, мне рассказали. Мельница Стоддарда...
- Нет!
– резко прохрипел старик. Он поморщился от боли.
– За мельницей Стоддарда...
За мельницей? – задумался Дин.
- Но, пап, за мельницей нет ничего, кроме...
– Тут он осекся, вспомнив свое детство. Дин и его друзья регулярно убегали за мельницу Стоддарда, чтобы полистать "Плейбой" из их секретной коллекции, пожевать табак и поболтать о девчонках. Да, Дин, Кит, Дэррелл и Бонер. И если подумать...
Старая гипсовая шахта,– вспомнил он. Перед глазами замелькали другие воспоминания. Старая шахта была закрыта дольше, чем он помнил. Но никто никогда не заколачивал зияющий вход в главный ствол.
Пасть старой гипсовой шахты являлась "тайником", куда нелегально сливали все сточные воды с ранчо. Туда даже сбрасывали дохлый скот, если была такая возможность.
- Шахта, - сказал отцу Дин.
Джейк Лохан сжал в знак согласия руку сына и слабо кивнул. Затем сухой, как пергамент волос проскрипел:
- Мальчик мой. Мой хороший сильный сын, наконец, вернулся к своим корням.
- Не будем об этом, пап, - яростно прошептал Дин.
– Что случилось? Ты должен рассказать мне, что там случилось!
- Зло!
– Как лягушка, проквакал отец.
– Вот, что там случилось, сынок. Я хочу сказать, чтобы ты садился на ближайший самолет и валил отсюда.
- Я не могу этого сделать, пап. Пока ты в таком состоянии. А что ты говорил про...
Болезненный кашель вырвался из забинтованной груди Джейка Лохана.
- Это клятое гребаное зло, вот, что я говорю, сынок. Я знаю... потому что, я видел.
Дин наклонился поближе.
- Что, пап? Что ты видел?
Но отец уже снова отключался, его хватка слабела. Затем он едва слышно выдохнул:
- Только ты можешь спасти нас, сынок...
Джейк Лохан снова упал в удушающие объятья своей комы, возможно, навсегда.
***
- Жаль твоего отца, мужик, - сказал Аякс на обратном пути.
Дин не ответил, следя за темнеющей дорогой. Он не хотел разговаривать, особенно сейчас. Он был слишком растерян, и Аякс, казалось, понимал это. Что Дину было нужно, так это отвлечься, а не сфокусироваться. И, словно по волшебству, по встречной полосе, мимо них пронесся "Шевель" 72-ого года, с форсированным двигателем.
- Ох, блин!
– воскликнул Аякс.
– Видел в этом "Шевеле" белобрысую "чику"?
- Это Джуди Нешер, - отвлеченно заметил Дин.
Аякс бросил на него многозначительный взгляд.
- Ты знаешь ее?
- Знаю ли я ее? Я трахал ее в средней школе. Термин "крикунья" для тебя что-нибудь значит?
- Черт, мужик! Ты трахал эту "соску"? И уехал из этого города?
Дин пожал плечами.
- Она - свинья. Я бы трахал ее только, когда мне не хотелось дрочить.
- Какой же ты самец!
- На самом деле, ее мать гораздо жарче.
- Ты трахал ее мать?
- Ага, - признался Дин, словно речь шла о каком-то пустяке.
– Секс втроем. Вытрахал им обеим мозги на кухонном столе, где миссис Нешер готовила фаршированные яйца для бала выпускников. Черт, не знаю, кто из них двоих громче. Джуди, ее мать или камень в коробке передач.
- Какой же ты самец!
– восторженно повторил Аякс.
Стрельнув глазами, Дин сбросил скорость, затем резко развернул машину. И внедорожник въехал на гравийную парковку длинного придорожного бара. Яркая неоновая вывеска гласила: ТАВЕРНА "ГОРТИНСКИЙ ЛЕС"