Роковая любовь
Шрифт:
Он протянул руку за кофейником, и рубашка треснула по шву. Марсьяль в первый раз улыбнулся.
– О Вик, я крупнее тебя.
Голубые глаза сына были точным повторением его собственных. Виктор, сидящий напротив, был такой же обаятельный, каким, должно быть, в молодости был и он сам. Но в нем было что-то чувствительное, что-то чрезвычайно доброе, чего в самом Марсьяле не было со дня смерти Анеке.
– Ну, не расстраивайся, это еще не конец света! Я найду дом или квартиру, а твой братец поможет мне в этом: сделки с недвижимостью в его компетенции.
– Да,
Видеть родителей, расстающихся подобным образом,– казалось, что перед ним это поставило большую проблему.
– Ты думал, что я смогу просто так предать забвению и простить?
– Нет, я знал, что ты будешь бушевать.
– Я еще старался держать себя в руках, чтобы не сцепиться с тобой. Ты сам знаешь...
Он снова впился глазами в глаза сына. Виктор, не выдержав, со вздохом опустил голову.
– Поеду в Сарлат, привезу твои вещи. У тебя есть какие-то особые пожелания?
– Мои чековые книжки, еженедельник и всю коллекцию оружия. Не оставляй там ничего!
Виктор выпил остывший кофе и вышел из кухни, забыв секатор на столе. Не считая первых дней после отъезда Лоры, он не помнил, чтобы ему было так паршиво. Год назад он был счастливым мужем и отцом, жил на ультрасовременной вилле и всегда чувствовал поддержку семьи. Теперь же он был обманут, покинут, разлучен с сыном и живет один в огромном доме, который оказался не только бездонной пропастью в финансовом отношении, но и ящиком Пандоры, откуда вылетела ужасная тайна, разрушившая все на своем пути. Будет ли у него когда-нибудь нормальная жизнь?
Он неспешно ехал в сторону Сарлата, когда вдруг узнал машину Виржини на встречной полосе. Несколько раз поморгав ей фарами, он остановился на обочине.
Виржини притормозила метрах в ста от него, и Виктор бегом бросился к ней. Запыхавшись, он облокотился на дверцу, в которой она опустила стекло. С первого же взгляда он заметил, что Виржини раздражена, готова к отпору и что эта встреча не доставляла ей никакого удовольствия.
– Я рад тебя видеть...
– Неужели? – усмехнулась она.– Вчера мы чуть было не столкнулись с тобой, ты летел как гонщик!
– А, это была ты? Я слышал, как мне кто-то сигналит, но не обратил внимания, я очень спешил.
– Как всегда. А сейчас, ты что-то хотел конкретно?
Виржини смотрела на него снисходительно, отстраненно, может быть, даже с раздражением, и он смутился.
– Я бы хотел поужинать с тобой,– сказал Виктор с вымученной улыбкой.
– Вот как? Слегка приласкать на ходу, а потом расстаться до следующего подходящего случая? Прости, но меня это не интересует.
Виктор хотел возразить, оправдаться, но не нашел в себе смелости, раненный ее жестким тоном. Виржини тронулась с места, и он молча отошел в сторону. Зачем ее удерживать? Судя по всему, она приняла его за человека, не внушающего доверия, каким он, собственно, и проявил себя в последнее время. А тут еще перспектива объявить матери об участи, которая ее ждет...
Прошло немного времени, и Нильс изменился. Радикально. Игнорируя Лору, он дал созреть себе в отчаянном
– Я думаю, что мы совершили с тобой огромную глупость, любовь моя,– объявил он вдруг.
Нильс сидел на подлокотнике канапе и с нежностью смотрел на нее, а она спрашивала себя, что с ним произошло.
– ...и мы оба это знаем, не так ли?
– Да,– с сожалением подтвердила она. Откуда взялся в нем этот проблеск сознания?
С первых же дней их совместной жизни, хвати им смелости, они бы признались в этом. Они ошиблись, полагая, что жизнь – это большая история любви. В действительности Лора манипулировала Нильсом, желая убежать от своей жизни с Виктором, а Нильс своей «победой» над женой брата хотел что-то доказать. Но что? Что он тоже достоин любви, как и его братья? Что он более свободен от предрассудков, чем они? Что он тоже умеет брать на себя ответственность, хотя все считают его непоследовательным?
– Мы причинили Виктору много зла, но в этом не было никакой необходимости. И этому нет оправдания.
Единственный раз он не жаловался, а трезво смотрел на проблему, принимая всю свою неправоту. Такое поведение было новым, его слабость куда-то исчезала, и это дестабилизировало Лору.
– Но тебе хотелось уехать, и я подвернулся под руку, так ведь?
– Да, возможно...
Ей надо было как-то реагировать, прежде чем он скажет самое окончательное. Кажется, Нильс брал в свои руки инициативу их разрыва? Он?
– И, однако же,– возразила она глухо,– у нас был сердечный порыв друг к другу, разве не так?
– Конечно, Лора, ведь ты очень красива, и с тобой так приятно заниматься любовью...
Он слез с подлокотника и уселся рядом, заключив ее в свои объятия.
– Я ведь не говорю тебе, что мы больше не любим друг друга. Останься со мной, если хочешь, и столько, сколько захочешь.
Лора похолодела, услышав такие слова, и отстранилась от Нильса, чтобы взглянуть ему в глаза.
– Что произошло с тобой в Сарлате? Тебе преподали урок, прочитали мораль?
– О Боже мой, нет...– пробормотал Нильс странным голосом.– Совсем нет. Это не имеет к тебе никакого отношения.
Очевидно, он по-прежнему не хотел делиться с ней. Вопреки ожиданиям Лоры, он прекрасно существовал отдельно от нее, и это открытие шокировало и даже напугало ее. Куда подевалась запоздалая подростковость Нильса, его готовность принять ее в роли матери?
Он так стремительно удалялся от нее, превратившись в кого-то, кого она совершенно не знала. Что с ним? Встретил другую женщину? Скоро Нильс будет ее утешать! И, похоже, скоро он будет ей нужен. «Останься столько, сколько захочешь». Интересно знать, до какого срока? Собрать чемоданы и обосноваться с Тома в другом месте означало конец всем ее мечтам, она даже не хотела думать об этом.