Роковая любовь
Шрифт:
– Но только не я. Это вы с Максом так решили. Но мы теперь по разные стороны баррикад, и вы за меня ничего не решите.
Виктор как раз застегивал джинсы, когда Нильс отключился от связи.
– Вот черт! – выругался он.
Схватив мобильный телефон со столика у кровати, он выскочил из комнаты, пробежал по галерее и скатился с лестницы. Подходя к «роверу», он позвонил Максиму.
– Нильс у родителей, собирается выложить им все! Беги скорее туда и постарайся смягчить ситуацию. Я уже в пути.
Как они могли быть такими наивными
Виктор так резко вывернул на дорогу номер 47, что колеса взвыли и он чуть не потерял управление. Рассерженный водитель со встречной полосы проводил его длинным сигналом. Пока Максим оденется, что-нибудь скажет Кати и приедет на улицу Президьяль, у Нильса будут развязаны руки. Неужели он и в самом деле все разрушит, не думая ни о чем другом, как только о собственной боли?
Вынужденный оставить «ровер» вне пешеходной зоны, Виктор бежал по улицам старого города. Не обращая внимания на удивленные взгляды утренних прохожих, он все же надеялся, что не встретится со своими клиентами в таком состоянии.
Дверь дома, к счастью, была не заперта. Войдя, Виктор услышал громкие крики, доносившиеся со второго этажа. Перескакивая через ступени, он побежал в гостиную. Еще не перешагнув порог, он нос к носу столкнулся с отцом. В другом углу стоял Максим. Он был так же неряшливо одет, как и сам Виктор, лицо его выражало растерянность и недоумение, руки глубоко засунуты в карманы джинсов. Нильс стоял у окна – бледный, словно выжатый до капли.
– Что это за история,– набросился на Виктора Марсьяль.
Сильной рукой он схватил сына за ворот рубашки.
– Это правда, то, что он говорит? Это правда? Рассказывай сейчас же все с самого начала!
Гнев придавал ему недюжинную силу, и Виктор поперхнулся, наполовину удушенный.
– Слушаю тебя! – прорычал Марсьяль, отпуская его.
Виктор без сил прислонился к стене.
– Папа, успокойся...– сказал он.
– Я тебя спрашиваю, правда ли это. И ничего больше!
– Я ничего не придумал! – закричал Нильс.
Его голос взлетел в верхние регистры, обретая истерические нотки. Марсьяль посмотрел на него, потом повернулся к Виктору и шагнул на него.
– Ты нашел в Роке документы, касающиеся матери?
– Да...
– И не счел нужным отдать их мне?
Отец взялся за Виктора, потому что это именно он перекупил поместье и именно он нашел блокнот. Не будь отъезда Лоры, развода и продажи Рока – ничего бы не произошло, блокнот продолжал бы лежать на полке в шкафу. Но, может, все началось с Нильса, который, обольстив Лору, все это развязал?
– Говори же! – взревел Марсьяль.
Он схватил Виктора за плечи и грубо встряхнул.
– Что ты прочел? Что она убила Анеке?
В устах отца иностранное имя звучало с каким-то особенным акцентом. Лицо Нильса перекосилось
– Она толкнула ее вот так! Передо мной! – Он резко выбросил руки, сжав пальцами пустоту.– Я ее вижу! В руке у нее остался платок!
По его одержимому взгляду Виктор понял, что он вновь переживает эту сцену.
– Убегая, она задела за край манежа,– продолжал Нильс. Мой клоун упал на другую сторону, на ковер... Я просовывал руки через прутья, но не мог его достать. Я пытался... я... Я правда пытался...
В его глазах застыли слезы, и Виктор опустил глаза, не в состоянии выносить эту сцену. Вдруг из кухни донесся звон разбитого стакана. Отец с искаженным лицом пытался обрести дыхание. Максим не двигался.
– А ты... ты привел меня к этому чудовищу!
Нильса трясло, он был на грани нервного срыва.
– К этой шлюхе!
От этого слова Марсьяль вздрогнул и пробормотал:
– Она тебе ничего...
Но не смог закончить фразу. Хотел ли он сказать «Ничего не сделала?»
– Ты думал, она меня любила? – взвился Нильс – Она всегда всех обманывала, и тебя первого! А сейчас она ничем не рискует, она никогда не заплатит!
Виктор увидел, что отец хотел направиться к кухне, но передумал. Он повернулся к дрожащему от ярости Нильсу. Он посмотрел на него с бесконечной грустью.
– Перестань,– сказал он совсем тихо, подошел к нему, обнял за плечи и притянул к себе.
Возможно, он хотел таким образом попросить прощение, но лишь повторил бесцветным голосом:
– Перестань.
В наступившей тишине Виктор ощущал себя как после битвы, на руинах. Он оперся о стену и прикрыл на секунду глаза. Однако Марсьяль еще не закончил разбираться с ними.
– Виктор,– сказал он гневно,– ты в самом деле уничтожил все?
– Мы это сделали вдвоем,– вмешался Максим, пытаясь придать голосу спокойствие.
– Зачем?
– Чтобы тебя... оградить. И ее тоже.
– Вы два жалких безмозглых идиота! – выругался Марсьяль.– По какому праву вы отнимаете у меня правду?
– Теперь ты ее знаешь.
– Но не благодаря вам!
Нильс замер, словно парализованный. Марсьяль, оставив Виктора, обратился к Максиму.
– И вы бы смогли прийти сюда, с невинным видом сесть за стол и спокойно смотреть мне в глаза? Улыбаться этой гадюке?
– Папа...
– А Нильсу вы предложили молчать, так что ли? Вернее, приговорили его молчать! Приговор подписан и обжалованию не подлежит!
Он резко обернулся к Виктору.
– В ту же самую секунду, когда ты обнаружил этот подлый документ, ты должен был сообщить мне! Чтобы я не растрачивал попусту то недолгое время, что мне осталось жить! Но ты, разумеется, считал, что я слишком стар, чтобы знать. Точно, как эти самодовольные докторишки, которые никогда не говорят правду своим больным! Ты боялся увидеть меня разгневанным? Ну, так будешь смотреть на это из первого ряда ложи, я тебе сейчас покажу...