Роковая точка «Бурбона»
Шрифт:
Как все округло, как все безобидно сказано — виновен не столько он, как сама невменяемая жизнь, загнавшая его в тупик.
Когда автором читались эти слова «признания» Полякова сразу после его ареста, в душе включались катализаторы возмущения. Слишком много знал он об этом человеке обратного — грязного, подлого, не подтверждающего защитные обоснования шпиона.
Автор считал, тут сработала генетическая память страха за содеянные преступления, и надо было как-то отскребаться. Синдром искусственного идиотизма не подействовал на следователей. Они действовали в одном направлении: добиться
Следователи своего добились, он — нет, и, не потому что таким клиентам не доверяют, — ложь Полякову и ему подобным постоянно подставляет подножки.
Глава 21
Роковая точка «Бурбона»
«Судебные места походят на колючие кустарники: овца находит в них убежище, но не может выйти из них, не оставив там часть своей шерсти».
Еще в начале восемнадцатого столетия итальянский писатель Никколо Уго Фосколо изрек один примечательный афоризм: «когда исчезает суд совести, обществу остается суд, в котором председательствуют тюремщик и палач».
О суде совести не могло быть и речи, потому что эта самая совесть у подсудимого не присутствовала, а если и была, то только в состоянии рудиментарной — недоразвитой, исчезающей, остаточной. А если точнее, он ее выбросил за ненадобностью, поэтому общество прибегло к праведному суду.
На скамье Позора сидел согбенный, постаревший сразу лет на десять и осунувшийся до неузнаваемости в грязно-серой арестантской униформе человечишка. Это был вор секретов — «крот», или оборотень, в Генеральном штабе Вооруженных сил Отчизны, ее предатель — бывший сотрудник центрального аппарата Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР генерал-майор в отставке Поляков Дмитрий Федорович.
Судила шпиона Военная коллегия Верховного суда СССР — судила за измену Родине в форме шпионажа в пользу США.
На судебном процессе он сразу включился в борьбу за жизнь, смысл которой по мере осознания содеянного плавился, как воск на солнцепеке. Трудно было узнать в нем недавнего энергичного, подвижного, как ртуть, генерала, словоохотливого на охотничьи и рыбацкие побасенки говоруна.
На вопрос государственного обвинителя — военного прокурора, что его, офицера-фронтовика, толкнуло на предательство, Поляков, позабыв об откровениях на следствии и в беседах с сокамерниками, заученно ответил: «неприязнь к существовавшему строю и социал-демократическая ориентация моей личности».
Зная, что в это время генсек Горбачев уже заявлял о своей приверженности социал-демократическим принципам словами и делами, шпион рассчитывал на снисхождение, направив процесс в сторону политического русла, — дескать, смотрите, граждане судьи, я рассуждаю так же, как и Генеральный секретарь правящей в стране партии коммунистов. Но беда в том, что генсек уже давно не был коммунистом — он тоже шел по пути предательства — на развал своей Родины — Советского Союза.
Но материалы следственного дела высветили совершенно иную картину: Поляков пошел на предательство в основном из-за материальных, корыстных и меркантильных соображений. Принимая сначала деньги, а потом дорогостоящие подарки, он как разведчик прекрасно понимал, что это плата за преданных коллег и проданные секреты страны, подготовившей его для работы разведчиком и направившей на боевое задание за рубеж.
«Бурбон» же передал заокеанским хозяевам все, что знал и что мог узнать, используя свое высокое служебное положение. Вот лишь незначительная часть шпионского товара, полученного ЦРУ от своего агента:
— данные об организационной структуре Генштаба, ГРУ и других управлений ВС СССР;
— о личном составе разведывательных аппаратов ГРУ в США, Бирме и Индии;
— о наших разведчиках-нелегалах в США, методах их подготовки и способах поддержания с ними связи;
— о составе агентурных сетей разведаппаратов ГРУ в странах его пребывания;
— материалы оперативной переписки за период его нахождения в Бирме и Индии;
— учебники «Стратегическая разведка», «Оперативная разведка» с грифом «Совершенно секретно особой важности» и многое другое.
Кроме того, он передал ЦРУ перечень интересов советской научно-технической разведки и данные о советско-китайских отношениях, сведения о новых противотанковых ракетах, поступивших на вооружение частей Советской армии.
Именно выданная информация через несколько лет помогла американцам успешно бороться с этим оружием, когда оно было использовано Ираком во время военной операции в Персидском заливе — «Буря в пустыне» в 1991 году.
На суде было также установлено, что подсудимый передал США более 100 выпусков секретного периодического журнала «Военная мысль», издаваемого Генеральным штабом ВС СССР.
Поляков выдал 19 нелегалов, более 150 агентов из числа иностранных граждан, раскрыл принадлежность к советской военной и внешней разведке 1500 офицеров…
Неслучайно бывший шеф ЦРУ Д. Вулси — хочется повториться еще — так отозвался о разоблаченном генерале:
«Из всех секретных агентов США, завербованных в ходе холодной войны, Поляков был драгоценным камнем в короне».
Другой директор ЦРУ Р. Гейс при президенте Буше-старшем отмечал, что переданные агентом «Бурбоном» документы внесли ясность в вопрос использования вооруженных сил в случае войны. Они помогли сделать однозначный вывод о том, что представители советского военного командования не считают возможной победу в ядерной сшибке, а поэтому политическое руководство СССР все делает для того, чтобы избежать войны.
Спустя некоторое время ЦРУ признает факт сотрудничества с Поляковым, заявив, что он намного превосходил по своему значению всех остальных предателей из ГРУ ГШ ВС СССР — Попова, Пеньковского, Сметанина, Филатова, Васильева, Иванова и других оборотней в разведке.
Переданные им информация и фотокопии секретных документов составляют 25 ящиков в досье штаб-квартиры ЦРУ. Эту точку зрения поддержал и другой «колоритный» предатель ГРУ Чернов, заявивший как-то, уже после того, как его выпустил из тюрьмы «гарант конституции» Ельцин: — «Поляков — это звезда. А Пеньковский так себе…..»