Роковое наследство
Шрифт:
Спальня в скромном жилище Жюлиана выглядела именно так, как должна была выглядеть спальня набожной женщины – матери Марии Благодатной. Все, что не вписывалось в интерьер, находилось в особом шкафу. Как раз в этом шкафу хранилась копия с картины из галереи Биффи.
Мать Мария Благодатная могла часами смотреть на эту картину – так притягивало достойную монахиню то, что было изображено на полотне: старик, молодой человек и сокровища.
Больше всего мать Марию интересовал тот фон, на котором разыгралась запечатленная Разбойником трагедия: груды золота и драгоценностей, накопленные Хозяином Обители Спасения.
Когда римская монахиня переодевалась в мужской костюм, она становилась удивительно похожей на молодого человека, тоже изображенного на таинственной картине.
А проведя полчаса перед зеркалом с кисточкой в руке, мать Мария Благодатная превращалась в старика.
Разумеется, читатель уже давно догадался, что под маской монахини скрывался граф Жюлиан Боццо.
Жюлиан знал, что его противник обладает почти сверхъестественным могуществом, потому и решил прибегнуть к этому маскараду.
К тому же, играя роль монахини, граф убивал сразу двух зайцев: в случае опасности ему надо было только перешагнуть порог монастыря Святого Креста: в стенах аббатства Жюлиану уже ничто не угрожало. В святой обители граф был надежно защищен от возможных посягательств полковника на его жизнь. Во всяком случае, так считал сам Жюлиан. Однако мы знаем, что старик мог обхитрить кого угодно и умел добиваться своей цели. Скорее всего, рано или поздно графа постигла бы участь его старшего брата маркиза Кориолана, но этому помешал Винсент Карпантье со своим безумным планом.
На некоторое время полковник сосредоточил все свое внимание на архитекторе и жестоко поплатился за это.
Впрочем, Жюлиан обещал стать достойным преемником этого седого хищника, помеси тигра и лисицы.
Граф не ограничивался слежкой за полковником Боццо-Корона; Жюлиан не забывал и о других претендентах на сокровища Обители Спасения. Он знал всех, кто входил в главный совет Черных Мантий. Ему были известны все тайны этих людей. На следующий день после того, как «Охотники за Сокровищами» впервые собрались у графини де Клар, чтобы заключить соглашение, граф послал старику анонимное письмо, сообщавшее об этом событии. С другой стороны, Жюлиан следил за Винсентом Карпантье, единственным человеком, разгадавшим секрет полковника. Граф знал о каждом шаге архитектора.
Не раз Жюлиану приходило в голову попытаться втереться к Винсенту в доверие, вытянуть у него тайну, а затем убить Карпантье.
С этой целью Жюлиан сблизился с Ирен: он надеялся, что с ее помощью дела у него пойдут лучше.
Однако граф был еще слишком молод для того, чтобы руководствоваться в жизни одним лишь разумом. В его груди билось горячее сердце. Сам того не ожидая, Жюлиан, этот развращенный; жестокий человек, был очарован юной прелестной девушкой, еще совсем ребенком.
Скоро он понял, что совратить Ирен ему не удастся. На первый взгляд, девушка казалась беззащитной: ее отец был далеко, а ее чувство к жениху еще не переросло в любовь и само по себе не могло послужить надежной броней, которую не сумел бы пробить опытный обольститель. И все же в самой Ирен было что-то такое, что надежно охраняло ее чистоту от всего низменного и мерзкого.
Мать Мария Благодатная не боялась ни отца, ни жениха, но в самой девушке чувствовалась порой такая сила, что становилось ясно: здесь можно идти только обходными путями.
У итальянцев есть одна интересная особенность: при желании они становятся поэтами. Наш герой прекрасно знал, как действует поэзия на возвышенные души. В нем проснулся талант рассказчика. И граф поведал Ирен о прекрасном несчастном молодом человеке, наследнике некогда славного, но, увы, обедневшего ныне рода. Разумеется, речь шла о графе Жюлиане, о юном, благородном, великодушном и гонимом брате матери Марии Благодатной.
Жюлиан понимал, что сказать «прекрасный» недостаточно. Нужно добавить «гонимый», и, это сочетание способно стать ключом к сердцу нежной и трепетной девушки.
На Ирен эти рассказы производили глубокое впечатление. Она всей душой сочувствовала несчастному наследнику, наделенному столькими достоинствами.
Граф Жюлиан, этот романтический герой, все более занимал ее воображение.
Мы помним, как обрадовалась девушка – надо заметить, к своему собственному удивлению, – услышав, казалось бы, довольно печальную новость.
Отец сказал Ирен: «Каникулы ты проведешь в монастыре».
Но вместо того, чтобы прийти в отчаяние, она чуть не запрыгала от радости.
До этого Ирен не раз говорила себе: «Конечно, я буду счастлива с отцом и Ренье, но все-таки мне жаль расставаться с матушкой Марией. Она рассказывает такие чудесные истории!»
Разумеется, читателю не следует думать, что роман уже зашел довольно далеко. Это была лишь первая глава...
Но теперь все должно было измениться. Отныне у графа появились более важные дела, чем обольщение юной пансионерки. Он был бы не прочь продолжить это занятие, но нельзя же вечно вести опасную игру, существуя то в облике мужчины, то в облике женщины. Возможно, матери Марии Благодатной предстояло исчезнуть.
Однако нам пора вернуться в особняк Боццо-Корона, Жюлиан еще долго вертелся перед зеркалом, подражая ужимкам своего покойного деда. Это был великолепный спектакль. Очевидно, старик и его внук обладали не только внешним, но и громадным внутренним сходством. Так что калабрийцы были по-своему правы, считая Фра Дьяволло бессмертным.
Наконец, убедившись, что он играет свою роль превосходно, Жюлиан сказал:
– Ладно, сойдет. Пора ложиться спать: когда Джампьетро принесет почту, я должен быть в постели. А потом придет Фаншетта... Она меня немного пугает. Видно, сестренку придется убрать, а жаль.
Он осмотрелся по сторонам. В комнате было уже совсем светло. Взгляд графа остановился на шкафу, из замочной скважины которого торчал ключ.
Жюлиан подошел к шкафу и открыл дверцу. Винсент, тревожно следивший за каждым движением графа, облегченно вздохнул. Архитектор ни на секунду не забывал, что его враг должен куда-нибудь спрятать труп, и боялся, что Жюлиан решит использовать для этого альков.
Шкаф был пуст, чего и следовало ожидать: ведь полковник заходил в эту комнату только для того, чтобы полюбоваться своими сокровищами.
– Отлично! – пробормотал граф. – Сюда, можно засунуть полдюжины таких, как он!
Жюлиан схватил труп за ноги и небрежно швырнул его в шкаф. Одна рука покойника вывалилась наружу. Жюлианвпихнул ее в гардероб, затем собрал свои вещи, валявшиеся на полу, и повесил их на крючки, после чего закрыл шкаф на ключ.
Опустив ключ в карман, граф услышал, как там что-то звякнуло.
– Черт побери! – воскликнул Жюлиан. – Я совсем забыл о табакерке! А ведь мне ее подарил сам император России! Кажется, это произошло шестьдесят лет назад. Не волнуйтесь, золотые мои, две-три понюшки не повредят вашему Отцу: он – сама умеренность... Все, пора в кроватку! Завтра мне будет чем заняться. У меня есть два дельца: прощупать стены и разобраться с архитектором. Мне некогда будет скучать.