Роковой секрет
Шрифт:
Орнелла поднимает бокал и с хитрой улыбкой припадает к нему полными губами. Стоит отметить, что на ней минимум макияжа. В эффектном белом костюме женщина смотрится очень статной. Но что она делает по левую руку от Рафаэля? Эта особа вызывает во мне неподдельный интерес, а ее недобрый прищур в мою сторону лишь подогревает его.
— Ты попала в точку, малышка. Шляпки — слабость моей бабули.
Матвей незаметно берет меня за руку. Вновь ощущаю привычно ласковое прикосновение, и кажется, что неадекватный заскок социопата прошел.
— Только тебя это не спасет, Матвей. Я просто в бешенстве от твоего поведения…
— Может, я все же найду способ заслужить прощение?
Вздрагиваю от неожиданности, когда проворные пальцы проскальзывают мне между ног. Чертов разрез!
— Найдешь, — быстро соглашаюсь, — обязательно найдешь. Будешь сегодня просить прощения ниже пояса столько раз, сколько потребуется.
— Черт, Рокс, у меня сейчас член завоет под столом.
Не могу сдержать усмешки, потому что знаю наверняка, насколько это его заводит.
— Ты ненормальный, Мот, самый ненормальный, но я люблю тебя.
Заглядываю в его блестящие от похоти глаза и улыбаюсь, когда они слегка сужаются от коварной улыбки.
— Я тоже, лисичка. — Он склоняется к моему уху. — Не смотри на меня так. Мне на самом деле нельзя фривольничать перед ними. Придется потерпеть ради гребаного приличия, но если я не могу поцеловать тебя в губы, сделаю это здесь.
Горячий язык касается моего уха, отчего я невольно сжимаю кулаки и свожу бедра, пока мой жених развратно проходится по краю, немного посасывая мочку. Даже от такой небольшой прелюдии, я уже готова кончить. Но тут наши ласки прерывает знакомая струящаяся мелодия Карлоса Гарделя, и я резко отшатываюсь от парня.
— Боже, Матвей, прошу, потанцуй со мной, это же Por una cabeza. — Беру его за руки, а тело едва не звенит от порядком позабытого предвкушения любимого танца. Сегодня я станцую во что бы то ни стало.
— Рокси, ты же знаешь, из меня танцор так себе.
— Я возьму роль тангера на себя, — уговариваю, сильнее сжимая его ладони.
— Роксолана, вы любите танго? — прерывает мои мольбы мелодичный голос старушки. Видимо, из-за нахлынувших эмоций я не заметила, как привлекла к себе нежелательное внимание.
— Да, бабушка, Рокси даже участвовала в конкурсах, пока не травмировала ногу. Она невероятно двигается.
— Матвей, не преувеличивай, — одергиваю жениха.
— Рафаэль, мальчик мой, подари своей любимой старушке эстетическое удовольствие, станцуй с девушкой. В этом тебе нет равных. Ты и галстук мой любимый надел.
С испугом смотрю на будущего свекра, но все же пребываю в полной уверенности, что он отмахнется с очередной колкостью в мой адрес. Пока он не встает из-за стола и не подходит ко мне. Я внутренне съеживаюсь. Что будет, если я откажу? Да и смогу ли я отказать себе в танце, хоть и с самим дьяволом? С тем, кто давным-давно оставил неизгладимый след в моей памяти, но чей образ слегка размылся временем. Только вот сейчас он стирает слои пыли на воспоминаниях. Как бы ни хотела, как бы ни старалась, забыть эти чудовищные чувства я не в силах. А сейчас его мускулистая рука, покрытая переплетением выглядывающих из-под рукава рубашки мрачных татуировок, твердо протянута ко мне, а угольные глаза обращены на меня в ритуале кабесео[5]
— Рафаэль, девочка явно не знает правил этикета, — отвлекает меня ехидный голос той стервы.
Что ж, ради того, чтобы утереть нос этой престарелой сучке, я станцую с дьяволом, даже если это будет танец на раскаленных углях. Вкладываю пальцы в ладонь Рафаэля и теряюсь в пространстве, когда в ответ он властно сжимает мою руку. Мужчина доминирует, с первого движения заставляя подчиниться себе.
Но, прежде чем позволить ему это, встречаюсь с глазами Орнеллы.
— У вас такой острый язык, — меряю ее взглядом, поднимаясь из-за стола, — поаккуратнее, так можно и порезаться!
От продолжения перепалки меня отвлекает резкий рывок, и в следующий миг я утопаю в безумии черных глаз Рафаэля. Я настолько глубоко провалилась в эту бездну, что не могу выбраться, но все это становится неважным, когда его рука крепче прижимает меня к горячему телу. Я невесомо кладу ладонь на плечо Росси и растворяюсь в нем, разбивая на осколки свою гордость и ненависть. Ни с одним из мужчин я не испытывала таких скачков адреналина. Трепет и волнение отключают рассудок, и я полностью в плену Рафаэля. Нервно скольжу кончиком языка по нижней губе и вспыхиваю от дикого взгляда, которым он прожигает меня. Я совершенно не отдаю отчета своим действиям, не слышу музыки, охваченное чувствами тело само следует ритму и мелодии. Я буквально околдована этим мужчиной, и плевать, если это неправильно. Это нечто иное. Абсолютно новое. Больное, ненормальное, но настолько сильное, что не уничтожить никаким оружием. Ураган, который будит во мне Рафаэль, ничем не остановить.
— Расслабься, — будоражит нервные окончания хриплый бас, отчего я прикрываю глаза и шумно вбираю в себя воздух. В нос проникает терпкий упоительный аромат истинного дьявола, мгновенно пленяя меня. От осознания, что я даю такую яркую реакцию на малейшую деталь, становится не по себе. Он для меня слишком во всем. Понимаю, что этот танец — ошибка, и собираюсь убрать руки, но жесткая хватка приводит меня в чувства. — Даже не думай.
— Я нехорошо себя чувствую, думаю, это плохая идея…
Не успеваю договорить, как мощные ладони обхватывают мою талию и уверенным шагом несут в самую глубину звенящих нот. Однако волшебство момента разрушает зычный голос и колючая щетина, которая царапает мою кожу.
— Очень необдуманный шаг, — закручивает меня как юлу, а потом, подобно пауку, затягивает обратно в свои сети, и мы двигаемся в опасной близости, — вернуться туда, куда я велел тебе не соваться!
Если до этого я теряла себя от приятного волнения, то сейчас задыхаюсь от ужасной паники, что болезненно сдавливает горло. Стоило догадаться, что этот дьявол ничего не забыл. Свободной рукой упираюсь ему в плечо, ведь вторая крепко зажата в его ладони.
— Пустите, — цежу сквозь зубы, пытаясь оторваться от Рафаэля, разорвать соблазняющую близость тел. Я больше не хочу его чувствовать, но, видимо, он решает иначе, и мы ритмично шагаем под музыку, а мои ноги, зная свое дело, не отступают ни на сантиметр.
— Упрямься, сколько хочешь, но ты станцуешь со мной этот танец. Советую тебе прекратить жалкие брыкания. Мое терпение закончилось, и если ты не приструнишь свой дрянной характер, это сделаю я. — Прорычав это, он резко наклоняет меня к полу, нависая сверху и пронзая тяжелым взглядом.
— К чему был весь этот театр? — Ощущаю, как моя грудь ходит ходуном.
— Закрой рот и не отвлекайся, если хочешь получить удовольствие.
— Мне кажется, вы ничего не понимаете в удовольствии…