Рольф в лесах
Шрифт:
Минут через двадцать они сидели уже в лодке, а спустя час были в полной безопасности у себя дома.
Рольф долго думал о случившемся. В минуту самого глубокого отчаяния нашёлся для него выход, и всё произошло так просто и так естественно. До конца жизни своей не забудет он этого. «Выход всегда есть, и мужественное сердце его найдёт».
L. Продажа мехов
Если бы Рольф был дома, у своей матери, она бы растёрла его распухшую и почерневшую ногу гусиным жиром. Доктор в Стамфорде растёр бы её мазью. Друг его индеец пропел вполголоса песенку и растёр
Три раза в день Куонеб растирал почерневшее место. Жир предохранял кожу, от раздражения, и через неделю Рольф уже бросил костыли.
Май подходил к концу, приближался июнь. Весна кончалась.
Во все времена у человека весной появлялось стремление к переселению. Отдаваясь ему, человек переменяет место жительства или изменяет свою жизнь. Большинство мужчин в Эдирондеке, занимающихся зимой охотой, весной искали работу по сплаву леса; те, у кого были семьи, возвращались домой и принимались за посадку картофеля и ловлю рыбы. У Рольфа и Куонеба не было никаких планов, но, повинуясь влечению к перемене места, они решили отправиться с мехами к Уоррену.
Куонеб хотел табаку и… перемены. Рольф хотел добыть ружьё, повидать Ван-Трёмперов и… перемены.
Поэтому первое июня застало их в лодке. Куонеб сидел на корме и правил, а Скукум сидел на носу и лаял. Они направлялись к центру Уорренского посёлка — лавке с тремя домами, далеко отстоявшими друг от друга.
В реке было много воды, и они прошли реку Джуссепа без остановки и на ночь расположились на берегу Гудзона, в двадцати пяти милях от дома.
Длинные вереницы голубей тянулись к северу. Дикобраз на берегу и медведь в воде вызвали у Скукума самый неистовый восторг и самые честолюбивые помыслы, которые он вынужден был подавить.
К вечеру третьего дня они пристали к берегу около лавки Уоррена, где их ожидал радушный приём. Оставив других покупателей, торговец пошёл к ним навстречу.
— Здравствуйте, ребята. Господи, как ты вырос!
Это была правда. Рольф и Куонеб сами не заметили того, что теперь они стали одинакового роста.
— Ну, хорошо, а как ваши охотничьи дела?.. А, отлично! — сказал Уоррен, когда каждый из них выложил на прилавок по связке мехов. — Отлично. Выпьем по этому случаю, — и торговец несколько смутился, когда оба охотника отказались от угощения. Их отказ раздосадовал его, потому что это значило, что они не продадут мехов за бесценок. Но он скрыл огорчение и продолжал:
— Я на этот раз продам вам самую лучшую винтовку во всей округе, — и по лицу Рольфа он увидел, что мальчика соблазнить ружьём легче, чем выпивкой.
Начался осмотр мехов; торговался с торговцем, конечно, белый. Индеец застенчиво стоял в стороне и помогал издали многозначительными мычаниями и взглядами.
— Вот что, — сказал Уоррен, когда они разложили рядышком все свои тридцать куниц, — они светловаты. Я дам по три доллара пятидесяти
Рольф посмотрел на Куонеба; тот незаметно для торговца покачал головой, выдвинул правую руку ладонью вверх, потом быстро поднял её дюйма на два. Рольф сейчас же уловил его мысль и сказал:
— Нет, я не согласен, что они светлые. Я их считаю по цвету первосортными.
Куонеб растопырил на руке все пять пальцев, и Рольф продолжал:
— Каждая из них стоит пять долларов.
— Фу, — сказал торговец, — ты не знаешь разве, какая рискованная вещь мех; а моль, а мыши, ржавчина, низкие цены — что ты об этом скажешь? Мы очень рискуем. Но я хочу сделать вам удовольствие, пусть уж будет по-вашему. Пять за каждую. Тут у вас есть хорошая тёмная лиса; она стоит сорок долларов:
— Больше, — сказал Рольф, когда Куонеб сделал рукой лёгкое движение вправо, точно отбросил щепотку песку, что служило знаком отказа.
Они стали обсуждать ценность лисьего меха, и Рольф — сказал:
— Я слыхал, что одну черно-бурую лису продали за двести долларов.
— Где?
— В Стамфорде.
— Это близ Нью-Йорка.
— Конечно. А вы разве не посылаете ваши меха в Нью-Йорк?
— Посылаю, но ведь мне дорого стоят доставить их туда. Впрочем, если возьмёте часть платы товаром, то я прибавлю и дам сто долларов.
— Дайте за мех сто двадцать пять долларов, и я возьму винтовку.
— Фью! — свистнул торговец. — Странно ты рассуждаешь.
— Ничего тут нет странного: старик Сильвани дал бы столько же, если бы я пришёл с товаром к нему.
Эти слова произвели желаемое действие, показав, что у них есть и другие покупатели. Они, наконец, договорились.
Кроме лисьего меха, у них оказалось мехов на триста долларов. А на стоимость лисьей шкуры они набрали всяких необходимых им съестных припасов и материй. Но у Рольфа было ещё что-то в голове.
Он набрал несколько пакетов сластей, цветного ситцу, разноцветных лент, причём торговец сейчас же догадался в чём дело:
— Понимаю: вы собираетесь в гости. К кому? Должно быть, к Ван-Трёмперам?
Рольф подтвердил и тогда получил несколько весьма разумных советов.
Платье Аннете он не купил, чтобы не лишить её удовольствия поездки и собственного выбора; но он запасся несколькими великолепными брошками и ожерельями но десяти центов за штуку и лентами разных цветов.
Рольф с гордостью прижал к груди новое ружьё, положил в бумажник расписку на триста долларов и почувствовал себя значительным человеком. Когда он выходил из лавки, торговец спросил:
— А вам не попадался Джек Хог?
— Попадался? Гм!.. — и Рольф вкратце рассказал про их приключения с этим негодяем.
— Похоже на него, очень похоже. Поделом ему. Грязный мошенник! Послушайте, вы не возите ваших мехов в Лайонс-Фолс. Туда мехов подвозят мало. Я буду платить вам больше, потому что я на сто миль ближе к Нью-Йорку.
LI. Снова у Ван-Трёмперов
— Нибовака! — Куонеб всегда говорил «Нибовака», когда его поражала сообразительность Рольфа. — Как нам быть с челноком и припасами?