Роман или жизнь
Шрифт:
Мою сущность стала переполнять пьянящая злость и звериная ярость, а в душе разгорелся жаркий огонь. Не знаю, как я вытерпел все это зрелище до конца, от которого почему-то не мог оторвать глаз, как не разбил стекло и не бросился на этот джип, но засветился спасительный, зеленый свет светофора и черный внедорожник рванул с места вперед навстречу вечернему городу, далеко обогнав вперед мой автобус. А я? Я не спеша продолжал ехать дальше на своем мокром от пота сиденье, и буря во мне стала слегка успокаиваться. Я думал о владельце джипа и большой руке, мне было его жалко, несмотря на его крутую машину, крепкое телосложение, судя по руке, наверняка солидной работе и положению, Регина нашла в нем ту же жертву, что и я, отыскала его своим чутьем хищника и скоро его жизнь будет полностью разрушена, а его счастье полностью отобрано этим охотником за чужими жизнями, которого он сейчас похотливо лапал в кресле своего автомобиля. Он потеряет все,
А Регина? У меня опять обострились все чувства, все рецепторы, все мои органы обоняния и осязания. Я хочу ее опять. Да я и хотел ее раньше, просто она ушла, и не видя ее, я старался об этом не думать. Как же мне хочется, чтобы та огромная рука была моей, чтобы я сейчас жадно хватал ее тело, чтобы чувствовал ее запах, ощущал ее рядом. Нет, не думай об этом, отвлекись, это убьет тебя. Я уже чувствовал, как во мне закипала ненависть, как я хотел бы догнать тот черный джип, вытащить оттуда его владельца и бить его до тех пор, пока он не сможет подняться с земли, чтобы его рука никогда больше не прикасалась к телу Регины. Нет, не думай о ней, она уже разрушила твою жизнь, у тебя остался только старый ноутбук, и сегодня в нем нужно написать десять тысяч знаков, твою суточную норму. Ты забыл? Ты совсем забыл об этом? Ты пишешь роман, пусть абсолютно бездарный и совершенно никому ненужный, кроме тебя, тебе он жизненно необходим, иначе твоя жизнь будет окончательно разрушена. Ты забыл про алкоголь, сигареты, твои пьяные выходки в барах, за которые тебя могли не раз покалечить. И вот теперь опять, если ты вместо того, чтобы поехать домой и написать свои десять тысяч знаков, а затем, со спокойной душой лечь спать, помчишься и догонишь этот джип – этот амбал тебя просто убьет, размажет на асфальте, переломает тебе руки и ноги. И ты, ты никогда не сможешь больше писать и откопать острог ты не сможешь. А ей, ей ты не нужен совсем, у тебя нет того, что нужно ей, а нужно ей – чужое счастье, которое можно отобрать и разрушить.
Но я же не могу оставить все так, как есть, я хочу ее, хочу водить рукой по ее телу, что мне делать? Придумал. Я поставлю ловушку, точно, поставлю ловушку и буду ждать. Когда-нибудь она нарвется на хищника, который гораздо сильней ее, и он полностью уничтожит и раздавит ее. И тогда она, она побежит к своим вчерашним жертвам и будет искать утешения, будет набираться новых сил, забирая их у нас, и тогда обязательно позвонить или напишет, позвонить всем нам. Но я, я удалю ее телефон, удалю из всех мессенджеров. Да, я сделаю это, и заблокирую ее номер везде, и когда она позвонит мне, а она обязательно сделает это, то во ответ услышит, что абонент, то есть я, я сам, лично, заблокировал ее номер. И тогда она разозлится, разгневается, как он посмел? Этот жалкий тщедушный кролик, как он посмел заблокировать меня? Неужели он меня забыл, неужели стал сильнее? И ей станет интересно, и она снова найдет меня и снова будет моей. От этих мыслей по моему телу пробежала приятная дрожь. Пусть ненадолго, но я снова буду владеть ей. Конечно, она быстро меня раскусит, поймет, что я тоже ничтожество, что был и раньше, и я снова униженный буду валятся у ее ног. Но это будет потом, а сейчас я буду ждать ее в своей жалкой ловушке, жалкой, как и вся моя жизнь.
Нужно отвлечься, отбросить все мысли о ней. Я рывком достал телефон и быстро совершил все манипуляции, о которых только что думал. Все забудь о ней, хотя бы на какое-то время отвлекись, она придет, обязательно снова придет к тебе, нужно потерпеть, нужно лишь только дождаться того момента, а пока, что, например, делают эти молодые ребята на противоположных местах?
Там сидело четверо молодых парней, которые весело шутили и смеялись настолько громко, что на них обратил внимание весь автобус. Они говорили о каком-то проведенном концерте и из их разговора было понятно, что они являются участниками какой-то новой рок-группы. Они чуть ли не кричали о том, как их концерт прошел ужасно, какое это было унылое зрелище и какую дурацкую музыку они играют. Но все это было кажется просто ради смеха, так как рядом с ними ехали несколько фанатов и те, в свою очередь, не могли на них надышаться. Один парень выделялся больше всех, глядя на то, как он вел себя с остальными участниками группы, можно было предположить, что он был их лидером и фронтменом. С длинными светлыми волосами, небольшого роста и лицом, похожим на лисенка, он рассказывал всякие истории, остро шутил и все остальные не могли оторвать от него глаз. Мне тоже вся эта компания заинтересовала, и я тоже смотрел на них, не скрывая своего любопытства и открыто смеясь над их шутками, но в разговор с ними я вступать не решался. Лидер, закончив рассказывать очередную смешную историю, обратил внимание на рекламные мониторы, висящие в салоне автобуса.
– Синоптики – Демурги – финал кубка города по футболу, – два, один, Демурги на последней минуте не реализовали пенальти и Синоптики выиграли, – считывал он последние новости с изображения на мониторе, затем повернул голову в сторону ребят. – Зачем мне эта информация? – обратился он к своей группе, те в ответ только развели руки в стороны, скривив свои юные лица, и затем весело рассмеялись.
– Вы не болеете за Демургов? – неожиданно он обратился ко мне, я сильно этому удивился, видно он заметил, как я долго и пристально за ними наблюдаю.
– Нет, совсем нет, – ответил я, и они опять засмеялись.
Почему-то мне непременно захотелось понравиться этой группе, этим ребятам. Последние несколько минут они рассказывали друг другу анекдоты и веселые истории. Я тоже знал и помнил кучу анекдотов из своей прошлой жизни, в которой любил их рассказывать и смешить людей.
– Я хотите анекдот? – обратился я к ним, они весело продолжали смотреть в мою сторону и меня понесло, не зная почему, я, не закрывая рта, начал рассказывать все анекдоты, что знал, они слушали меня, иногда им было весело, иногда они почти не смеялись, кто-то бывало перебивал меня и рассказывал свой. Почему-то мне очень хотелось в этот момент, чтобы ребята меня запомнили, чтобы я им понравился.
Они выходили на остановке раньше, гораздо раньше моей конечной, мне еще оставалось ехать без этой веселой компании минут двадцать. Мы попрощались с друг другом, и когда они вышли из автобуса и затем шли по тротуару, я сидел, откинувшись на спинку своего сиденья, и ждал. Я очень хотел, чтобы кто-нибудь из них, или они все вместе обернулись в мою сторону и помахали на прощание мне рукой или просто улыбнулись, проводив своей улыбкой меня уезжающего в свой далекий, одинокий мир на автобусе. Я хотел, чтобы они меня запомнили, хотя бы на мгновение, пусть даже на несколько минут, во время которых они добирались до своего дома. Но никто их них не обернулся, не посмотрел на меня – они тут же забыли обо мне, сколько бы я не смешил и не веселил их, сколько бы не старался им понравиться, я остался им абсолютно безразличен, для них я пустое место, безликая серая масса, что наполняет этот огромный мир. Автобус закрыл свои двери и поехал дальше, увозя меня в царство грусти и депрессии, в мой одинокий мир, а я сидел на сиденье этого автобуса абсолютно опустошенный и разбитый.
Приехав на свою конечную остановку, я все же решил немного себя порадовать и хоть на немного улучшить свое настроение. Для этого собирался отметить свой первый рабочий день покупкой пакета пельменей, чтобы приготовить их в качестве праздничного ужина. Так собственно я и поступил, затем уже дома приготовив их, и плотно поужинав, я отправился к своему ноутбуку и принялся писать. Почему-то в это время мне вспомнился Рей Брэдбери и его роман «Смерть – дело одинокое». Как же все-таки это слабее Достоевского. Я начал мысленно вести с ним заочную беседу, что за главный злодей там у вас в книге? Кого он собственно мог напугать? Вам бы туда отправить Петрова, и тогда бы вся ваша Венеция дрожала бы в страхе, включая главного героя и вашего сыщика. Где раскрытие личности персонажей? Все они представлены неразлучно с их материальными ценностями, как бы дополняя их душу и их характер, а по сути без самих этих вещей ничего не представляя. У писателя – пишущая машинка, у сыщика – необычный сад возле дома, у огромной певицы – холодильник полный продуктов, у бывшей актрисы – замок с лимузином, у убийцы – страшные книги, и больше за ними ничего: ни личности, ни характера, ни истории. Никакого вам раскрытия человеческой души, определения людских поступков, пустые размытые герои и их действия.
Ну неужели вы не встречали таких Петровых, в своей долгой и насыщенной жизни? Неужели в Америке таких личностей нет? Конечно есть, но вы не писали о таких в свои книгах, предпочитая выдумать личность, а не брать то, что видели у себя перед глазами. Да, слог прекрасен оторваться невозможно, вроде и сюжет присутствует и описание старого Лос-Анжелеса, но что по итогу – никакой морали и никого послевкусия не остается, хотя казалось, что вы на это претендовали. Да, наверное, никто не может так писать тонко и точно о человеке и его поступках, как сам Достоевский, фактически переживший смертную казнь, стоя на эшафоте. Здесь в наших далеких краях, нам ничего не надо придумывать – останови за руку любого прохожего, прожившего некоторый жизненный период, даже сейчас, в наше время, и он наговорит тебе историй из своей жизни на несколько романов вперед. Опять натужно заскрипели металлические замедлители железнодорожной горки и мне стало понятно, что наступила глубокая ночь. Я выключил ноутбук, прикрыл окно и отправился спать.
Конец ознакомительного фрагмента.