Роман на Рождество
Шрифт:
Утомленный тирадой, он обессиленно откинулся на подушки. «Что еще за письмо, черт возьми?»
– Нет, нет, не письмо, я хотел сказать… сообщите ей… – с трудом ворочая языком, проговорил он и умолк – у его ног снова разверзлась теплая, зовущая глубь пруда, где наверняка обитали прекрасные светлоглазые русалки с зелеными чешуйчатыми хвостами, готовые раскрыть ему свои объятия, окружить заботой… – Попросите ее навестить меня, Финчли, – прохрипел Вильерс.
До него донесся скрип пера по бумаге, который тотчас отозвался в его мозгу болезненной пульсацией.
– Теперь
Когда за Финчли затворилась дверь, герцог с облегчением закрыл глаза и нырнул в пруд. К его разочарованию, там не оказалось ласковых светлоглазых русалок, только мелькали какие-то тени и было ужасно жарко, словно внизу клокотало огненное жерло подводного вулкана.
Вильерс набрал в легкие воздуха и погрузился в раскаленную бездну – до следующего рассвета.
Глава 22
Лавка редкостей Груднера располагалась далеко от проезжей части, в самой глубине квартала. «Редкости», в изобилии выставленные в ее остроконечных готических окнах-витринах, по виду больше всего напоминали принесенный с ближайшей свалки хлам.
Сгорая от нетерпения, Поппи торопливо выскочила из экипажа – ей уже много лет хотелось побывать в таинственной лавке, но ее мать, леди Флора, всегда была категорически против. Уайтфрайерз, район, где разместился со своим товаром Груднер, относился к «свободным территориям», которые почтенная леди Селби называла не иначе, как «беззаконными». По мнению же Поппи, улица, открывшаяся ее взору, ничуть не отличалась от остальных – закопченных и заполненных толпами горожан – и совершенно не походила на сердце бандитской вольницы.
Джемма последовала за подругой гораздо медленнее, стараясь не задеть краем кринолина забрызганную грязью дверцу кареты.
– Похоже, мистер Груднер с подозрением относится к мылу и воде, – пробормотала она, оглядев запыленную витрину.
– Ты только посмотри на это, дорогая! – воскликнула Поппи, указывая на одну из выставленных за стеклом вещий.
Герцогиня Бомон наклонилась, чтобы рассмотреть ее сквозь слой пыли.
– Старая перчатка для верховой езды? – удивилась она. – Что в ней особенного? Уж не летает ли она, как птица?
– Она принадлежала самому Генриху Восьмому! Видишь – это написано на табличке.
– А где доказательства, что это правда? – хмыкнула Джемма. – Мы с тобой тоже можем взять какую-нибудь старую перчатку и написать на табличке, что она принадлежала хоть самому царю Соломону – поди проверь!
Лавка оказалась довольно тесным помещением со стенами, покрашенными в приятный темно-красный цвет. Это было настоящее царство стекла – всюду банки со стеклянными крышками, стеклянные полки, и даже подставки для особо ценных экземпляров тоже были сделаны из стекла.
– Вы оказали мне великую честь, миледи, – выступил навстречу посетительницам высокий человек с буйной копной седых волос, из-за которой голова его казалась слишком большой для тощего тела. – Мое имя – Людвиг Груднер. Позвольте предложить вашему вниманию какую-нибудь вещицу, к примеру, перчатку Генриха Восьмого, которой вы изволили любоваться.
– Нет, спасибо, – улыбнулась Поппи. – Меня больше интересуют природные редкости. Если не возражаете, мы хотели бы взглянуть на них.
– У меня есть африканская птица ланао – размах крыла десять футов, чучело прекрасной работы. Я держу его в другом месте, но смогу доставить его к вам уже завтра утром.
– Нет, чучел не надо, только редкости в полном смысле этого слова, – объяснила Поппи. – Мне хочется создать свой собственный кабинет диковинок. Я видела ваше объявление о продаже рога неизвестного животного.
– Замечательный экземпляр, – сказал мистер Груднер, – настоящее чудо. Увы, я уже продал его за триста фунтов.
– Целых триста фунтов! – не удержалась от восклицания Джемма. – Невероятно!
– Но второго такого нет, – возразил хозяин лавки. – Он стоит гораздо больше, уверяю вас, и я отдал его всего за триста фунтов только из уважения к лорду Стрейнджу, одному из лучших моих покупателей.
– Лорду Стрейнджу? – изумилась Джемма.
– О, он великий натуралист! – восхищенно заметил мистер Груднер. – Кроме того, что немаловажно, он может себе позволить столь дорогостоящее увлечение. У него одна из лучших коллекций редкостей в Англии, и большая ее часть приобретена в этом самом магазине у вашего покорного слуги.
– Ах, как жаль, что мне не удалось увидеть рог до того, как вы его продали, – огорчилась Поппи.
– Мой магазин просто ломится от изумительных вещей, – поспешил успокоить ее хозяин. – В наше время каждая дама должна иметь свое собрание всевозможных диковин. Позвольте мне показать вам еще что-нибудь, например, конечность русалки.
Оставив подругу, с интересом осматривавшую жутковатые экспонаты из коллекции мистера Груднера, Джемма принялась прохаживаться вдоль полок в поисках чего-нибудь более приятного для глаз. Очень скоро она обнаружила небольшую картину, целиком сделанную из перьев, и попыталась определить, что на ней изображено – обезьяна, взбирающаяся человеку на спину, человек, поднимающийся по лестнице, или корова под деревом. Когда это наскучило, она продолжила осмотр, и неожиданно ее взгляд упал на одинокую шахматную фигуру, водружению на невысокую подставку.
Белая королева в виде женщины, мастерски вырезанная из слоновой кости, с царственным высокомерием взирала со своего возвышения на разложенный вокруг хлам. Ее голову венчала огромная корона в форме полой ажурной сферы весьма искусной работы. Присмотревшись, Джемма увидела внутри еще одну такую же сферу, поменьше, а в той – еще одну.
– Великолепно, правда? – заметил мистер Груднер, заглядывая посетительнице через плечо. – К сожалению, у меня только одна такая фигура. Остальные принадлежат лорду Стрейнджу, и я до сих пор не смог убедить его с ними расстаться.