Роман на Рождество
Шрифт:
Как бы то ни было, сама Шарлотта считала свое поведение превосходным, за исключением, пожалуй, того случая, когда она оказалась с герцогом Бомоном один на один. Как только Шарлотта увидела его лицо, ее сердце забилось так, словно хотело выскочить из груди, и в порыве восторга она принялась высказывать его светлости, что думает о репортаже «Газетт», посвященном его недавней речи в парламенте. По привычке мило склонив голову набок, он не только серьезно выслушал Шарлотту, но и услышал! Он действительно ее услышал!
Они слишком много разговаривали друг с другом,
И еще ей было совершенно ясно то, что, похоже, кроме нее, не понимал никто – как к женщине герцог не испытывал к ней ни малейшего интереса. К примеру, он никогда не бросал на нее особенные, «мужские» взгляды. Трезвомыслящая Шарлотта не принадлежала к числу женщин, склонных обольщаться на свой счет: ее нос был слишком длинен, а состояние слишком ничтожно, чтобы она могла предаваться фантазиям о своей неописуемой красоте и привлекательности, хотя бы финансовой.
– Разве ты не понимаешь, что твои подозрения заставляют меня страдать? – оборвала она сестру, – Думаешь, герцог Бомон только и мечтает, как бы меня поцеловать? Мы обе понимаем, что это не так – герцоги не целуют женщин с моей внешностью и почти нищих. Герцоги никогда не флиртуют со старыми девами!
– Но ты не такая, – возразила оробевшая Мей.
– Нет, я именно старая дева, – ответила Шарлотта. – И еще «синий чулок». Правда заключается в том, что я никому не нужна, Мей, и когда ты начинаешь разглагольствовать о посягательствах герцога на мою честь, ты сыплешь соль на мои раны! – Голос ее задрожал, казалось, она вот-вот расплачется.
Мей, обычно несклонная к открытому выражению добрых чувств, крепко обняла сестру и заявила, что на месте герцога она бы мечтала о поцелуе такой барышни, как мисс Шарлотта Татлок.
– Ах, Мей, – грустно усмехнулась Шарлотта, – если бы ты оказалась на месте герцога Бомона, скажи, стала бы ты мечтать о поцелуе старой девы Шарлотты Татлок, зная, что дома тебя ждет одна из красивейших женщин Лондона, герцогиня Джемма Бомон?
– Разумеется! – решительно ответила Мей, но Шарлотта знала, что на самом деле этот довод ее сразил.
Действительно, герцогиня Бомон слыла образцом красоты. Роскошная фигура и светившееся умом лицо.
– Герцогиня – лучшая шахматистка Франции, по крайней мере так говорят, – напомнила Шарлотта и прекратила спор.
Неужели герцог, обладая таким сокровищем, обратит внимание на какую-то мисс Татлок?
Нет, в это Шарлотта никогда не поверит.
Глава 20
1 августа
После визита Флетча в июле Поппи полагала, что он больше не заедет к ней, так и случилось.
Несколько недель подряд после той встречи с ним она засыпала в слезах, но каждое утро тщательно одевалась, стараясь выглядеть как можно лучше на случай, если муж все-таки заедет – в конце концов, леди Флора все еще оставалась в его доме, должен же был Флетч попытаться вернуть ее, Поппи, чтобы уцелеть?
Но он все не ехал – видимо, притерпелся или нашел другой способ выжить. И в одно прекрасное утро молодая герцогиня отпустила горничную, оставив свои волосы не уложенными и не напудренными, свернулась калачиком в кресле у окна и стала наблюдать за стайкой скворцов в саду Джеммы. Попрыгав по веткам, весело чирикавшие птицы внезапно срывались с места и взмывали в небо, как подброшенная высоко вверх горсть камешков, чтобы через несколько мгновений вновь вернуться в гостеприимный сад и продолжить звонкую беседу о своих делах. Поппи провела у окна весь день, гадая, как скворцы ведут себя в гнездах, о чем переговариваются.
Маман терпеть не могла подобных размышлений. «Зачем ты тратишь свое время на эти глупости? – говорила леди Флора, если дочь решалась с ней поделиться. – И зачем ты тратишь мое?» – добавляла она, величественно удаляясь из комнаты.
Джемма проявила полное понимание относительно решения Поппи не одеваться дома согласно этикету.
– Я и сама частенько одеваюсь к выходу далеко за полдень, – объяснила она.
Но увлечение гостьи скворцами ее сильно удивило.
– Дорогая, я разбираюсь только в шахматах, – призналась она как-то, наблюдая вместе с Поппи за птицами, и изумленно добавила: – Они как будто разговаривают друг с другом, не правда ли? Похоже, они друзья.
– Как хорошо иметь друзей, – ответила Поппи. – У меня не было настоящих друзей до тебя, Джемма.
– Спасибо за комплимент, но это не совсем так. Гора визитных карточек на подносе для почты свидетельствует о том, что у тебя много друзей и не все из них интересуются только твоим нынешним сложным положением. Например, дамы из вашего кружка кройки и шитья для каюшихся грешниц…
– Вообще-то это кружок для нуждающихся матерей, – пояснила Поппи. – Мы, его попечительницы, встречаемся в доме леди Клеланд. Но мы вовсе не шьем, – добавила она с унылым видом, – а разговариваем об аморальности проституток.
– Засвидетельствовать свое почтение тебе заходили все – и швеи, и просто сплетницы, – заметила Джемма. – Практически каждая дама-благотворительница, собравшись с духом, пересекла порог моего дома. Так что не говори мне, что у тебя нет друзей.
– Я не это имела в виду, – сказала Поппи. – Бывают друзья особого рода, которые бы с неодобрением отнеслись к тому, что я целые дни просиживаю у себя в комнате в ночной рубашке.
– Таково их понимание добродетели, – ответила Джемма. – Поскольку я страдаю врожденным отсутствием добродетели, то меня совершенно не волнуют жесткие правила, которые устанавливают для себя остальные.
– Ты страдаешь отсутствием добродетели? – недоверчиво усмехнулась Поппи.
– Таково проклятие семьи Рив, – вздохнула Джемма. – Это моя девичья фамилия. Мы, Ривы, – прирожденные буяны, лжецы, грубияны. У меня есть дядя – законченный безумец. А мой брат? Его поведение тоже вряд ли назовешь образцовым, ведь дуэль с Вильерсом у него уже четвертая. Но оставим это. Может быть, тебе что-то нужно, милая Поппи?
– Книги. Я неосмотрительно не захватила с собой из дома свои, а в твоей библиотеке я уже перечитала все труды о природе.