Роман на Рождество
Шрифт:
– А почему же, скажите на милость, он расстался с королевой?
– Не могу сказать с уверенностью.
– Комплект шахматных фигур без королевы совершенно бесполезен. С какой стати лорду Стрейнджу отдавать ее вам?
– Он мне ее продал, представляете? – хохотнул мистер Груднер. – Один из первейших богачей Англии, а наживается на торговле подобными безделушками.
– Но почему он вам ее продал?
– Полагаю, решил покончить с игрой в шахматы. Как бы то ни было, уверяю вас, что фигурка очень хороша и сама по себе. Внутри короны целых пять сфер, располагающихся одна в другой, в последней же находится
– Джемма, иди скорей сюда, – позвала подругу Поппи. – Ты должна на это взглянуть!
Герцогиня Бомон подошла к ней с шахматной фигурой в руке – непонятно почему ей хотелось смотреть и смотреть в восхитительное маленькое личико королевы, взиравшей вокруг с высокомерным безразличием, не поколебленным даже потерей короля и всего двора.
– Посмотри, какую я нашла чудесную статуэтку мальчика с бабочкой! – радостно воскликнула герцогиня Флетчер, протягивая подруге свою находку.
– Копия древнегреческой статуи, – тотчас прокомментировал хозяин лавки, – и очень хорошая копия, если вам угодно знать мое мнение.
– Обратите внимание на бабочку, – не унималась Поппи.
Джемма так и сделала, но ее больше заинтересовала не бабочка, а обнаженная фигурка юноши, стоявшего на коленях перед насекомым.
– Кто здесь изображен? – спросила герцогиня Бомон у владельца.
– Эрос, он же Купидон, со своей возлюбленной Психеей. «Психея» значит по-гречески «бабочка».
– А что это? – спросила Джемма, глядя на странный камень в руке подруги.
– Жеода, [11] – радостно сообщила Поппи, возвращая Эроса на полку. – Ее можно открыть. Вот так.
11
Замкнутая полость в горной породе.
Одним движением она разъяла камень на две половинки, и взгляду Джеммы предстала полость, усыпанная блестящими аметистами.
– Он похож на маленькую пещеру, правда? – восхитилась Поппи. – На волшебный грот!
– Я не мог бы выразиться лучше, – поспешил высказаться мистер Груднер, хотя выражение его лица свидетельствовало, что о волшебных гротах он не имел ни малейшего понятия, зато отлично осознавал, сколько прибыли сулило ему вовремя вставленное слово.
– Я нашла еще кое-что, – не обращая на него внимания, добавила юная герцогиня и показала небольшую фруктовую косточку, видимо, абрикосовую. Одного осторожного нажатия было достаточно, чтобы косточка раскрылась, и Джемма увидела множество тонюсеньких маленьких ложечек, в беспорядке наполнявших пустую сердцевину.
– Мило, – сказала она. Ей вспомнился миниатюрный игрушечный сервиз, который она в детстве ставила на игрушечный стол для своих давно забытых кукол.
– Целых двадцать четыре ложечки внутри вишневой косточки, представляете? – восторженно сообщила Поппи.
– Самые маленькие ложечки в мире, – вставил хозяин.
– Это не вишневая косточка, а скорее абрикосовая или персиковая, – возразила Джемма.
– Нет, ваша милость, вишневая, – заупрямился мистер Груднер.
Герцогиня Бомон огорченно вздохнула – ясно, что Поппи очень скоро растратит все деньги, снятые со счета мужа. Но с другой стороны, почему бы и нет, если ей это по душе? Не в традициях семьи Рив предостерегать других от ошибок. В таком случае вишни ли, персики – какая разница?
Но подруга удивила Джемму. С очаровательной улыбкой она принялась о чем-то беседовать с мистером Груднером, и через несколько минут тот принес для нее стул, предварительно стерев с него пыль, и даже любезно предложил чаю. К тому моменту, когда Поппи уселась и, стянув перчатки, выпила предложенного чаю, Джемма уже ясно видела, к чему ее подруга ведет дело. Минут через сорок дамы покинули магазинчик, оставив обескураженного хозяина размышлять, почему он практически даром отдал молоденькой герцогине «вишневую» косточку. Потому что ее светлость… само очарование! – решил мистер Груднер, не сразу подобрав подходящее слово.
– Хуже всего, что мне пришлось заплатить полную цену за свою шахматную королеву, – усмехнулась Джемма, когда они с Поппи уселись в карету, – в то время как ты отдала за свои безделушки меньше половины той суммы, которую запросил мистер Груднер. Это несправедливо!
Улыбнувшись, Поппи заметила с видом нераскаявшейся грешницы:
– Мама считает, что леди не пристало торговаться.
– Как тогда назвать неравноценный обмен, который только что произошел? Бедняга запросил с вас за косточку пятьдесят фунтов, а вы заплатили, кажется, всего четыре?
Герцогиня Флетчер довольно ухмыльнулась:
– Я называю это…
– Определим ваше поведение как «неповиновение», – сухо перебила ее Джемма. – Похоже, вместе с мужем вы бросили и свою маман.
– Именно так, – согласилась Поппи, откидываясь на подушки и открывая мешочек со своим только что приобретенным сокровищем.
– Да ты настоящая бунтарка. – Голос Джеммы был по-прежнему сух.
– Мистер Груднер сказал, что твоя шахматная фигура раньше принадлежала лорду Стрейнджу, это правда? – спросила Поппи. – Ах, как бы я хотела посмотреть его коллекцию!
– Это скандально известная личность, дорогая, – возразила Джемма. – Даже я с моей репутацией не могу себе позволить визит в Фонтхилл, имение лорда Стрейнджа. Как ты думаешь, почему он продал не весь комплект шахматных фигур, а только белую королеву? Странное, какое-то бездушное решение.
– Почему ты не можешь поехать в Фонтхилл? Я намереваюсь это сделать.
– Репутация, которой пользуется лорд Стрейндж, в десять раз хуже моей. Его отвергли даже самые терпимые члены общества, в чьих глазах я – просто ангел.
Поппи наклонилась вперед.
– Я хочу осмотреть его коллекцию, – упрямо повторила она. – И еще – пойти в музей Ашмола [12] и в Королевское общество. Мама никогда не позволяла мне посещать его заседания, хотя туда регулярно пускают дам.
Изумленная Джемма по-новому взглянула на свою юную спутницу. Лицо Поппи было, как всегда, прелестно, но теперь от внимательного взгляда герцогини Бомон не укрылись ни твердая линия подбородка, ни решительный огонек очаровательных глаз.
12
Музей и библиотека древней истории, изящных искусств и археологии при Оксфордском университете.