Роман на Рождество
Шрифт:
– О природе… То есть о деревьях, птицах и тому подобном? Удивительно, что у меня нашлись такие книги.
– Живая природа – моя любимая тема, – заметила Поппи, – хотя дома я увлеклась очень интересным трактатом о природе воздуха, содержащегося в воде. Увы, я не взяла его с собой.
– В нашей библиотеке определенно нет ничего в этом роде. Какое любопытное и редкое у тебя пристрастие, дорогая. Но почему ты до сих пор не послала слугу за своими книгами?
– Я собираюсь заказать нужные издания в книжной лавке, – пояснила герцогиня Флетчер
– Ты станешь настоящим книжным червем! – воскликнула Джемма, вскакивая с кресла. – Знаешь, оказывается, женщины могут стать членами Лондонского шахматного клуба, потому что в его правила забыли включить пункт о запрете принимать дам. Я подумываю, не вступить ли мне в этот клуб, просто потому, что, по общему мнению, только мужчины способны стать Мастерами шахматной игры.
– Раз так, ты непременно должна вступить в клуб, – посоветовала Поппи. – Кстати, считается, что только мужчины могут стать натуралистами.
– Значит, твой долг – опровергнуть это заблуждение.
Спустя месяц
1 сентября
– Милая, тебе известно, чем занимается твой муж? – спросила Джемма, просматривая за завтраком газету.
– Чем же? – осторожно поинтересовалась Поппи. Поскольку ее муж тратил свое время не на визиты в ее пристанище, а на что-то другое, она не была уверена, что хочет знать подробности.
– Вот, здесь пишут, что он произнес яркую речь в палате лордов, которую положительно восприняли обе партии, и тори, и виги. Вообще-то это очень странно, потому что обычно одна из партий хотя бы для виду выступает с критикой. Не пойти ли нам сегодня вечером к леди Уингстед?
– Может быть…
– Я знаю, что ты думаешь, – сказала Джемма, бросив на подругу внимательный взгляд. – И это никуда не годится. Хватит предаваться унынию, дорогая! Я дала тебе достаточно времени, чтобы ты оплакала свою любовь. Но уже сентябрь, со времени твоего ухода от мужа прошло пять месяцев – пора прийти в себя. Именно столько времени понадобилось когда-то мне, а ведь я воображала, что безумно люблю Бомона. Хотя мы поженились не по любви, как вы с Флетчером.
– Это я считала, что по любви… – поправила ее Поппи.
– И все-таки что ни говори, но просыпаться по утрам рядом с мужчиной очень приятно.
– Вы с герцогом провели вместе всю ночь? – изумилась Поппи.
– Да. Откровенно говоря, то, что мы делаем в постели, нельзя назвать особенно интересным. Кстати, так было и раньше. Но я любила просыпаться с самыми первыми лучами солнца и расспрашивать Элайджу о том, какие дела ему предстоят днем. Ах, до чего же я была наивна!
– Почему?
– Я думала, что ему тоже нравится со мной разговаривать, что мои советы помогают ему в делах, что он внимательно меня слушает…
– А он не слушал?
– Нет, слушал, конечно, но на самом деле ему было неинтересно. Однако врожденная учтивость и воспитание не позволяли ему меня оборвать, ведь он самый учтивый джентльмен из всех, кого я встречала. Мне только один раз довелось увидеть его по-настоящему грубым – когда я застала его с любовницей.
– Ужасно! – поежилась Поппи. – У Флетча наверняка уже тоже есть любовница, но всякий раз, когда я думаю об этом, меня просто тошнит от отвращения.
– Меня тогда тоже тошнило – в карете, по пути домой. И даже сейчас, когда вспоминаю, как свешивались со стола волосы его любовницы, у меня комок подкатывает к горлу.
– Ты, конечно, сразу уехала в Париж?
– Нет, я жаждала объяснений, извинений, обещаний, словом, всего, что бывает в таких случаях. Но Бомон при всех его недостатках кристально честен. Разумеется, он пообещал мне бросить любовницу, извинился за сцену, невольной свидетельницей которой мне пришлось стать, но когда я спросила, любит ли он ту женщину, мисс Сару Коббетт, герцог замялся и отказался отвечать. Я поняла, что он ее любит, и потом он все-таки в этом признался.
– И он действительно ее любил? Мама говорит, что мужчины заводят любовниц исключительно ради удовлетворения своих потребностей.
– К суждениям твоей уважаемой родительницы следует относиться с некоторой долей скептицизма, – заметила Джемма. – Сара быта очень хороша собой. К моменту нашей свадьбы с Бомоном их роман, если это подходящее слово, продолжался уже три года. Сейчас Элайджа уверяет меня, что между ними все кончено, но мне неизвестно, как произошел их разрыв. Знаю только, что он любил ее гораздо сильнее, чем меня, и, наверное, не без основания, если вспомнить наши не слишком страстные интимные отношения и мою глупую болтовню в постели.
– Мы с тобой товарищи по несчастью, – взволнованно предположила Поппи.
– Не совсем так, – возразила Джемма. – Ты всего лишь видела, как Флетчер с кем-то флиртовал, а мой муж, покинув супружескую постель после близости со мной, у себя в кабинете занимался любовью с мисс Коббетт. Между нами огромная разница, дорогая.
– Она не так уж велика, – не согласилась юная герцогиня. – Если бы Луиза не оказалась моей подругой, то скорее всего Флетч бы сейчас уже занимался с ней любовью на каком-нибудь столе. Кстати, это что, любимое место наших джентльменов для подобных занятий?
– Отнюдь нет, дорогая, – усмехнулась хозяйка дома и добавила: – Мы не должны предаваться унынию, хотя многие браки действительно распадаются по тем или иным причинам. Представь себе, целых три года я тщетно ждала в Париже, что Бомон одумается и приедет за мной. К тому времени, когда он наконец снизошел до меня, я тоже нашла для себя способ развлечься, хоть для этого и не потребовался стол.
– Понимаю, – кивнула Поппи, – ты считаешь, что в следующий раз Флетч заедет ко мне через три года?