Роман о Виолетте

Дюма-отец Александр

– Конечно, я пришла, но птичка уже упорхнула, и новая клетка, признаться, получше старой, с чем вас и поздравляю.

– По-вашему, здесь красиво?

– Восхитительно! Если уж эти художники берутся за отделку квартиры, то проявляют отменный вкус!

И она приблизилась к Виолетте.

– Ах, да, милая малютка, – произнесла она, – ведь я вас еще не поцеловала.

Обеими руками она схватила девочку за голову и горячо поцеловала в губы. Виолетта невольно уклонилась от поцелуя, однако

графиня удержала ее.

– Посмотри-ка, – она перешла на «ты», – как прекрасно смотрится твоя очаровательная головка на фоне черного атласного платья.

Она подвела девочку к зеркалу, расположенному между двумя окнами; восхитительные белокурые локоны графини ниспадали Виолетте на лицо, смешиваясь с ее черными волосами.

– Ах, как бы мне хотелось родиться блондинкой! – вздохнула Виолетта.

– Отчего же?

– На мой взгляд, блондинки привлекательнее брюнеток.

– Ты и в самом деле так считаешь, моя прелесть?

– О да! – воскликнула Виолетта, вглядываясь в графиню скорее с любопытством, чем с желанием.

– Блондинка я только наполовину.

– Наполовину?

– У меня темные глаза и черные брови.

– Очень красивое сочетание, – бесхитростно произнесла Виолетта.

– Значит, ты находишь меня красивой?

– Великолепной!

– Ах ты льстица! – воскликнула графиня, обхватив Виолетту рукой, и, увлекая ее к себе на колени, села на кушетку.

– Вам будет тяжело, – попробовала возразить Виолетта.

– Ни в коем случае. Как же здесь жарко, малышка!

– Вы наглухо застегнуты, совсем по-зимнему.

– Ты права, я задыхаюсь. Будь у меня уверенность, что никто не войдет, я охотно сняла бы корсет.

– Не беспокойтесь, никто не придет.

– Что же, в таком случае…

Графиня стремительно расстегнула платье, неистово срывая корсет, так что отвалилось несколько крючков, бросила его на стул и с облегчением вздохнула, оказавшись в длинной батистовой рубашке и распахнутом атласном платье.

– А ты чего ждешь, разве тебе не жарко в кашемировом халате?

– О нет, взгляните, он очень тонкий.

Все же Виолетта развязала витой пояс халата, явив перед графиней батистовую рубашечку и голые ножки в бархатных домашних туфлях. Два полушария груди полновесно выступали на фоне ее тонкой талии.

– Вы посмотрите на эту маленькую чаровницу! – восхитилась графиня. – Ей еще нет пятнадцати, а у нее уже грудь больше, чем у меня, – и она просунула руку в раскрытый ворот сорочки Виолетты.

– Ах, что за чудо! – пробормотала она. – И кончик розовый, как у блондинок! О, милая малышка, вот что прекрасно гармонировало бы с моими глазами, черными бровями и светлыми волосами. Позвольте мне поцеловать этот бутончик.

Виолетта осмотрелась

вокруг, словно догадываясь о моем присутствии и испрашивая моего позволения. Но было уже поздно: графиня крепко прижалась ртом к ее груди, целуя, обсасывая и покусывая бутон зубами.

У Виолетты вырвался сладострастный возглас.

– Взгляните на эту маленькую плутовку, – не унималась графиня, – она только появилась на свет, а ей лишь того и надо, что наслаждаться! А теперь другой бутончик, если я его не поцелую – он приревнует.

Она взялась за второй сосок, проделывая с ним то же, что и с первым.

– Ах, сударыня, что вы со мной делаете? – пролепетала Виолетта.

– Я ласкаю тебя, любимая. Неужели ты не догадывалась, что я влюблена в тебя с первого дня, как мы встретились?

– Разве может женщина влюбиться в женщину? – спросила Виолетта с невинным видом, способным погубить святого, чем окончательно раззадорила графиню.

– Маленькая глупышка! – отозвалась она. – Но это только к лучшему.

И тут же стала осыпать упреками свое платье:

– Ах, проклятое платье, как оно стесняет меня! Сейчас сниму его, ты не против?

– Как вам угодно, госпожа графиня.

– Не обращайся ко мне так почтительно! – вскрикнула та, столь порывисто освобождаясь от платья, что с него слетели три пуговицы.

– И как же прикажете вас называть?

– Зови меня Одетта – это мой любовный псевдоним.

И, облаченная лишь в батистовую рубашку, она бросилась назад к кушетке, на которой лежала Виолетта; та, воспользовавшись краткой передышкой, предоставленной ей графиней, и пытаясь усилить свою оборону, запахнула домашний халат.

– Это еще что! Маленькая бунтовщица! – воскликнула графиня. – Уж не надумала ли ты, часом, сопротивляться?

– Сопротивляться? Кому же?

– Мне.

– К чему мне защищаться от вас, ведь вы не желаете причинить мне зло, не так ли?

– Напротив, – промолвила графиня, потихоньку развязывая ей халат, – я стремлюсь доставить тебе удовольствие, но для этого ты должна позволить мне стать твоей возлюбленной.

– Все же, госпожа графиня…

– Одетта, я уже говорила, называй меня просто Одетта.

– Но ведь, когда вы…

– «Ты», а не «вы».

– Когда ты станешь… О, я никогда не решусь обращаться к вам на ты!

Графиня целиком вобрала губами маленький ротик Виолетты и, поражая ее язычок копьями своих поцелуев, приговаривала:

– Ты… ты… Разве мы не подружки?

– Хороши подружки – бедная девушка из народа и знатная дама!

– И что же надо сделать знатной даме, чтобы вы простили ее за титул графини? Взгляните, маленькая гордячка, вот я у ваших ног, теперь вы довольны?