Роман с прошлым, Amethyst Jackson

Роман с прошлым

на обложку

Amethyst Jackson

Шрифт:

– Это радует, – вздохнула я. – Такое ощущение, словно камень с души упал.

– Камень? Что тебя беспокоило?

– Что ты возненавидишь меня за то, что я не изменила

твое прошлое, когда у меня был шанс. Что не спасла тебя от болезни и от последующего обращения…

Он поцеловал мой висок, улыбаясь.

– Ну, и кто теперь глупый? Разве ты не знаешь, что поменять мои планы невозможно? Кроме того, я и не хотел бы ничего менять. Следовало сказать тебе об этом давным-давно, но твое появление в моей жизни изменило все. Я счастлив, что был обращен, потому как это единственная возможность встретить тебя… и теперь, когда я знаю, что все это время ждал нашей новой встречи в будущем… кусочки пазла соединились воедино.

– Я удивлена, что не изменила ничего… А ведь боялась, что вернусь и обнаружу, что нашего будущего больше не существует.

– Ты всё же изменила кое-что, – сказал он. – История изменилась, но только с моей стороны. Я многого не помнил после своего обращения, только твое лицо и то, что любил тебя. Карлайл старательно сдерживал свои мысли о тебе, чтобы случайно не выдать мне будущего. И когда мы встретились, когда жажда крови более или менее улеглась, я понял, что ты – та же, кого я любил… Я не знал, что делать. Это стало еще одной причиной держаться от тебя на расстоянии – ну, как я мог вовлечь тебя в свой мир? И когда я все же поддался искушению, не посмел сказать правду – для тебя и так было достаточно безумным принять, кто я, даже без известия, что я знал тебя 1918.

Я нахмурилась.

– Но разве тогда ты не должен был понять, что случилось, когда я исчезла?

Эдвард пожал плечами.

– Здесь все становится немного нечетким, потому что до того момента, как ты вернулась, мои воспоминания накладываются друг на друга. Но я все еще волновался – может, я и знал где ты, но у меня не было уверенности в том, что ты в безопасности или в том, что ты вернешься.

– Я рада, что вернулась, – пробормотала я, прижимаясь к нему еще сильнее. – И я ни капли не жалею об этом опыте – он многому меня научил. Страшно, не знать, что случиться со мной в будущем, или, что я смогу его нечаянно изменить.

–

Ты не расстроена? – спросил он. Моя левая рука покоилась в его ладони, он, не отрываясь, смотрел на обручальное кольцо с сапфиром на моем пальце.

– Из-за себя, нет, – ответила я, доставая кольца из кармана и надевая их. – Мне грустно, что я не смогла сразу же дать тебе то, чего ты хотел; грустно из-за того, что пришлось так долго ждать меня. Но если уж на то пошло, пребывание в прошлом заставило полюбить тебя еще сильнее, ведь я увидела, что, несмотря на все, через что тебе пришло пройти, ты сохранил свою человечность. Я теперь многое понимаю и готова… к вечности с тобой.

– Я люблю тебя, – вздохнул он, прикасаясь поцелуем, к каждому кольцу на моём пальце, затем, обхватив мое лицо, он прижался к губам. Я растаяла, с головой погружаясь в знакомые ощущения. Целовать его, отбросив все страхи и сомнения, было настолько прекрасно. Сейчас не существовало никого кроме нас двоих: только я, и только Эдвард.

– Не останавливайся, – удерживая его, прошептала я, когда он отстранился. – Так давно... Я хочу снова почувствовать тебя… здесь со мной.

– Я не хочу останавливаться, – выдохнул он. Его глаза были похожи на тающую карамель, пока он неспешно ласкал мою щеку, словно бы стараясь запомнить каждую чёрточку моего лица. – Всего каких-то три дня без тебя… это слишком долго.

Мы вместе упали на кровать, наши губы встретились. Я смаковала ощущение его холодного дыхания и безупречно гладкой кожи, пока мы неторопливо целовались, подхваченные нашими чувствами, словно быстрым течением. Его сильное тело нависло надо мной, словно бы защищая, и одновременно с тем заявляя право на обладание мною.

Я потянулась к нему, запуская руки под рубашку, не отрывая от него своих губ. Его лёгкое, одобрительное рычание пощекотало кожу.

– Коснись меня, – умоляла я, перемещая руки на спину, лаская мраморную кожу.

Его руки тут же откликнулись на мою просьбу, проникая под юбку и лаская бедра. Это холодное прикосновение к моей коже как ничто другое позволило мне почувствовать, что я, наконец-то, дома. Хотелось расплакаться.