Роман в формате хэппи-энд
Шрифт:
Мишке вообще было грустно. Конечно, он рад за маму. Мама у них хорошая, добрая. Кому ж в жизни счастье, как не ей. Но вот, раньше он, Мишка, был светом в ее окошке. А теперь все Сережа, да Сережа…
— И–и–и, девка… Не скажи, — возражала между тем баба Лида. — Совместная жизнь, она только в начале вся розовая. А потом выходит в полоску — то белое, а то черное. Иной раз не то что уйти, убить хочется… Тогда и штампик людей друг возле друга держит, — Лида вздохнула. — Конечно, лучше бы ребенка…
— А что? Какие наши годы, — говорила мама и смеялась молодым смехом. Который Мишка и Лида так любили.
— Поглядите, какая прыткая… А я вот в журнале читала, что люди после тридцати гораздо реже уживаются вместе, чем молодые…
Мишка опять усмехнулся. Он видел, что и Лида рада за маму до невозможности. А говорит все это тоже просто так, вроде как из суеверия, чтобы нечистые силы — если такие существуют — не думали, что у них вдруг все стало отлично, что пора вмешаться и сглазить.
Мама посмотрела на Лиду снисходительно и махала рукой.
— А ты погоди–ка махать, — обиделась баба Лида. — Лучше вспомни, как ты с рекламным агентом встречалась. Что ни день — шампанское, цветы… Тоже, чуть заявление не подали… А потом…
Мама остановилась у стола и покраснела.
— Ах, Лида, брось, — досадливо сказала она. — Сережка не такой.
Но Лида уже и сама поняла, что переборщила.
— А что? Я ничего. Я к тому, чтобы он должен чувствовать ответственность, — пошутила она. — Он ведь берет в жены не только тебя. Он еще и нас всех берет: Мишку, меня… Пусть понимает…
Мама улыбнулась. Но настроение было уже не то.
Сергей Петрович должен был зайти в половине третьего. Но в полтретьего он не пришел. И в три тоже. Мама начала волноваться.
— Позвони ему, Мишка, — попросила она.
— Звонил уже. Три раза. Никто не отвечает.
И в четыре от него не было никаких вестей.
— Что–то случилось. Значит, что–то случилось, — повторяла мама. — Вчера он был какой–то странный, сказал, что может задержаться…
Она села на стул и безвольно положила руки на колени.
— У них вчера был мальчишник… Пропивали холостую жизнь…
Лида многозначительно подняла и опустила брови.
В полпятого позвонил телефон. Мама схватила трубку, но оказалось, что звонит подруга тетя Мариша.
— Вы что уже вернулись? — удивилась тетя Мариша.
— Еще и не ходили, — мрачно ответила мама. И стала совсем несчастной.
— Надо бы закуски в холодильник. Заветрятся, — заметила Лида. — Так что, пирог в духовку ставить или нет?
— Откуда я знаю! — рассердилась мама. — Что ты спрашиваешь…
— Ну, хватит, — прикрикнул на женщин Мишка. — Если Петрович сказал, что будет, значит будет.
И стал надевать кепку. Мишка был уверен: Сергей Петрович не из таких. У него слово с делом не расходится. И в этом они с Сергей Петровичем похожи друг на друга.
— Ты куда? — подозрительно спросила баба Лида.
— Куда–куда? За хлебом! — отрезал Мишка. — Хлеба–то опять нет!
Он сходил за хлебом, а потом сел на скамейку перед подъездом. Потому что у него мочи не было слушать этих женщин. И куда в самом деле Петрович запропастился?
…Он еще издали заметил матроса в застиранной форме, который шел, рассматривая номера на подъездах домов.
— Здесь двенадцатая? — спросил он Мишку.
— Ну, здесь. А тебе зачем?
— Мишка нужен. Ты что ли?
— Ну, я. А тебе чего?
— Записка тебе.
Мишка прочитал записку и вскочил на ноги.
— А где это, госпиталь? — спросил он матроса.
Сергей Петрович лежал навзничь на койке, нога в гипсе была подтянута на блоке к потолку. Половина лица распухла и заплыла, от глаза осталась только щелочка.
— Из–за друга… — с трудом ворочая языком, пояснил он Мишке. — Вместе на корабле служили. Братва его достала, денег требовали. Вот мы и собрались с ребятами. Не бросать же человека…
У Мишки почему–то сразу отлегло от сердца. Он кивнул. Понятно. Обычное дело. И уважительно покосился на ногу.
— Огнестрельное? — спросил он.
— Нет, трубой перебили. А когда упал, по голове, — Сергей Петрович тронул пальцами распухший висок и поморщился. — Такой самосвал достался… Но в конце концов наша взяла.
Мишка опять кивнул. А как же иначе? Он и не сомневался.
— А что же вы маме–то… Хотя бы позвонили… Она же ждет.
— Видишь, мне не встать. А мобильник в драке раздавили. Да и вообще… Как я ей скажу? Я же, дурак, соврал, что иду на мальчишник. Чтобы она не волновалась. Мол, холостую жизнь иду пропивать. Что она теперь обо мне подумает? Что я напился и в драку полез?
Мишка посмотрел на него строго.
— А так, что ли, лучше? — спросил он. — Ну да ладно. Где здесь у вас телефон?
Телефон висел в холле. Мама схватила трубку сразу после первого гудка.
— Короче, — сказал Мишка. — Нашел я его. Собирайте все, что есть, еду, шампанское и приходите в госпиталь на Тульской улице. Тут свадьбу устроим.
— В госпиталь!! Что с ним? Он жив?
— А что ему сделается? — проворчал Мишка. — Так, помяли малость.
— Кто?! Скажи мне, что случилось? Скажи немедленно, что случилось?
— Что–что, — передразнил Мишка. — Мужские дела. Вас не касается. Могут быть у человека от тебя секреты? А ты что думала, он всю жизнь только за твою юбку держаться будет?