Ромашка для Горыныча
Шрифт:
— Налюбитесь ещё, годы-то молодые! — ворчала она, разгоняя нас по комнатам.
И я ещё полночи ворочалась, считая минуты до утра, когда смогу опять прижаться к моему самому дорогому человеку.
Своим постоянным присутствием в моей жизни, долгими разговорами обо всём, помощью даже в мелочах и бесконечной заботой Егор постепенно приучал меня не закрываться в себе, не скрывать проблемы и не пытаться решить их в одиночку.
Он говорил, что вместе справиться легче, и что мне не нужно бояться просить о помощи, когда я не в силах справиться сама.
Горин неустанно
В преддверии Нового года Егор привычно зашёл ко мне в комнату. Девчонки уехали отмечать праздник с родными. Они, конечно, предлагали мне поехать с ними, но как я могла оставить Горина? Тем более что тридцать первого декабря мы были приглашены к его бабушке.
Я безумно волновалась, потому что мне предстояло знакомство с родителями Егора, впервые за много лет решившими отметить этот праздник с Анной Дмитриевной. Но на самом деле, я думаю, они просто хотели посмотреть на девицу, окрутившую их сына.
— Не переживай, ромашка, — убеждал Горин, присев на подоконник и сложив руки на груди. — У меня нормальные родители. Ты им обязательно понравишься. К тому же, я буду рядом, и никому не дам тебя в обиду.
Я мотала головой и, нервно сжимая пальцы, наматывала круги по комнате.
— Егор, пожалуйста, давай я не пойду! Буду ждать тебя здесь. А ты отметишь Новый год с родственниками и приедешь.
— Сонь, ну что за глупости ты говоришь? Во-первых, никуда я без тебя не поеду, — возмутился Горин. — А во-вторых, я вообще боюсь оставлять тебя где-либо одну. Даже когда ты на парах, думаю, а мало ли, а вдруг… Так что, давай, не придумывай. Мы идём к бабушке вместе и отмечаем у неё Новый год!
Резко остановившись посреди комнаты, я всплеснула руками и нервно воскликнула:
— Егор, сам подумай, ну кто я, а кто ты? Куда я вообще лезу? Ты же сам знаешь, какие сплетни ходят: что я меркантильная дрянь и хитроумная стерва, которая крутила мажора ради денег. А если твои родители тоже так думают? Скажут, припёрлась сиротка на всё готовенькое!
Горин хмыкнул, подошёл и крепко прижал меня к себе.
— Ну, во-первых, я и сам не собираюсь сидеть у отца на всём готовеньком, — спокойно объяснил он, целуя меня в висок. — Как только получу диплом, сразу выйду на работу и буду обеспечивать семью. Так что ни я, ни ты никому на шею не сядем.
— Семью? — я отстранилась и широко распахнутыми глазами посмотрела на своего любимого парня.
Егор сунул руку в карман и достал оттуда изящное колечко, изготовленное в похожем с браслетом стиле.
— Хотел, конечно, сделать это немного позже — в присутствии семьи и под бой курантов, — со вздохом сказал он, надевая кольцо мне на палец. — Но с таким настроением, боюсь, мы будем встречать Новый год в этой комнате. Хотя мне всё равно, где его встречать, лишь бы с тобой…
Эмоции захлестнули меня, я не знала, как реагировать, поэтому только обняла Горина за шею и, уткнувшись ему в плечо, тихо вздохнула.
— Замуж-то за меня пойдёшь? — усмехнулся он, лёгкими движениями оглаживая мою талию.
—
Горин защекотал меня, и я рассмеялась, не в силах выдержать подобное издевательство над своим организмом.
— Егор! Егор, хватит! Перестань, пожалуйста! — пищала я, задыхаясь от смеха. — Ну, щекотно же!
— Не перестану, пока не согласишься, — угрожающе прорычал он.
— Ладно! Ладно! — сдалась я, и пытка щекоткой тут же прекратилась, сменившись крепкими объятиями. — Пойду за тебя замуж, только перестань! Шантажист!
Тяжело дыша, я откинула за спину выбившиеся из косы локоны, подняла глаза на Горина и, как обычно, залипла.
Мне кажется, сколько бы ни прошло времени, я никогда не устану любоваться его пронзительным, пристальным взглядом. Для кого-то он выглядит тяжёлым и угрожающим, но только я знаю, какие черти пляшут в душе этого невозможного парня, какие желания разгораются внутри, и какие чувства переполняют его сердце, когда он так смотрит на меня.
Горин уже не раз доказал — что бы ни случилось, я могу ему верить, могу положиться на него, могу закрыть глаза и упасть в пропасть, а он меня обязательно подхватит. И в такие минуты я люблю его ещё сильнее, ещё глубже, ещё безумнее…
Я смотрела в его грозовые глаза и тонула, ощущала его горячие ладони на своей коже и таяла. Его взгляд становился всё темнее, и я знала, что это значит. И смотрела на него точно так же.
Егор поцеловал меня, но мне уже давно было мало одних только поцелуев. Я запустила руки под его белоснежный мажорский свитер и потянула его вверх, а Горин расстегнул мою олимпийку.
И вот уже страсть полностью поглотила нас.
Руки Горина скользили по моей обнажённой коже, заставляя меня тяжело дышать и выгибаться, принимая его ласку и отвечая ему тем же. Моё тело пронзали горячее искры желания, вызывая жажду, которую мог утолить только он.
Кровать тихо заскрипела под весом наших тел. Я обхватила ногами узкие крепкие бёдра, сильнее прижимая Егора к себе, и поймала его губы.
— Люблю тебя, моя маленькая, — прошептал он, разрывая поцелуй.
— И я тебя, — тихо ответила, проводя пальцами по мягким коротким волосам на затылке и едва слышно охнула, принимая его в себя.
Его плавные неспешные движения постепенно ускорялись, и я подавалась навстречу, ловя знакомые, желанные ощущения.
Тёплые волны наслаждения накатывали одна за другой, с каждым разом становясь всё сильней и ярче.
Не в силах сдержаться, я вонзила ногти в гладкие рельефные плечи Горина, хрипло застонала и выгнулась под напором лавины, которая захлестнула меня, стирая все мысли и сомнения, оставив лишь одно — желание быть с ним, быть его, навсегда.
А потом мы лежали, счастливые и опустошённые. Горин мягко гладил меня по волосам, целовал в висок и нашёптывал милые нежные глупости.
Знакомство с родителями прошло более-менее спокойно. Конечно, они не приняли меня с распростёртыми объятиями, но и не смотрели, как на наглую назойливую муху. И на том спасибо!