Ромео
Шрифт:
Эта другая сила здесь же, во мне. Она пульсирует, словно второе сердце, — подталкивая меня вперед и одновременно сдерживая.
6
Хмель от горячительных напитков, которыми он нагрузился в «Бэй Уинд», успел выветриться, когда ближе к полуночи Аллегро появился в полицейском управлении. Нацарапав отчет о проделанной за день работе, он вложил его в черную виниловую папку прямо поверх бумаги,
Аллегро бегло просмотрел рапорты полицейских, дежуривших в то утро на месте преступления, и протокол вскрытия, доставленный из офиса Келли. Всего сутки с момента убийства доктора Мелани Розен — а папка с делом уже пухнет от бумаг. Выругавшись, он захлопнул регистратор. На сегодня с него хватит. Он знал, что Вагнер сейчас прочесывает злачные места, продолжая расследование, но присоединиться к нему не мог: единственным его желанием было забыться.
«Джейкс-бар», находившийся неподалеку от Дворца правосудия, провонял сигаретным дымом, парами алкоголя и дешевыми духами. Оглушительный рев гоночных автомобилей, рвавшийся из динамиков телевизора, настроенного на трансляцию ралли, соперничал с надрывными блюзами в исполнении Вилли Нельсона, доносившимися из музыкального автомата.
Аллегро устроился в дальнем углу бара и сделал свой обычный заказ.
Полногрудая блондинка с плохо прокрашенными волосами тут же возникла возле его столика. Упершись руками в бока, она призывно посмотрела на Аллегро. Тот, скользнув по ней оценивающим взглядом, сделал знак Фредди, бармену.
— «Розовую леди» для моей подружки Ди Ди.
— Спасибо, Джонни. — Ди Ди, девица из салона интимного массажа, что находился через дорогу от бара, с тяжелым вздохом опустилась на стоявший рядом стул. Действительно, не так-то легко было это сделать, будучи затянутой в кожаную мини-юбку, туго обтягивавшую округлые ягодицы и тронутые целлюлитом бедра.
— Как жизнь, Ди? — спросил Аллегро, выпив залпом подряд две дозы «Джим Бим».
— А разве по мне не видно?
Он пригляделся и тотчас обратил внимание на толстый слой грима, особенно на нижних веках, маскировавший не только мешки под глазами, но и лучики морщинок. И все равно глаза ее по-прежнему излучали зеленоватое сияние.
Он сделал долгий глоток пива.
— Ты становишься староватой для такой жизни, Ди.
Бармен в это время уже ставил на стол очередную дозу спиртного.
Ди Ди невесело хмыкнула.
— Да и ты тоже, Джонни. Выглядишь дерьмово.
Он влил в себя третью рюмку, но сегодня алкоголь совсем не бодрил.
— Да, знаю.
Она дружески хлопнула его по плечу.
— И все равно ты меня заводишь, дорогуша.
— Вот счастье-то, — произнес он без тени сарказма.
Ди Ди погладила его по руке.
— Бедняжка. Эти говнюки с телевидения терзают вас почем зря. Как будто вы волшебники и разом можете изловить кого угодно. Знаешь, а мне ведь повезло на этот раз.
— Ты о чем?
— Ну, давай смотреть правде в глаза. Я не из тех баб, что нравятся Ромео.
Бармен поставил перед девицей коктейль «Розовая леди» с бумажным зонтиком, раскинутым над стаканом.
— Повторить? — спросил он Аллегро.
Аллегро поколебался.
— Нет. Я в порядке.
Ди Ди улыбнулась.
— Снижаешь темпы, Джонни? Это хорошо. — Она вытащила из стакана зонтик, облизала влажную зубочистку, служившую тростью, закрыла его и бросила в свою потертую замшевую сумку. — Отнесу внуку. — Она скривила рот в улыбке, обнажив щербину. — У него уже целая коллекция. — Она жадно глотнула коктейля. — Хочешь зайти ко мне перекусить?
— Да, — сказал он, взглянув на часы и убедившись, что уже перевалило за полночь. — Я бы чего-нибудь съел.
— Не возражаешь, если я разобью несколько яиц?
Он печально посмотрел на нее.
— Сделай одолжение, Ди.
— Конечно, Джонни. Все, что пожелаешь. Ты же знаешь.
— Только не бей по яйцам. Лучше сооруди яичницу.
Ди Ди шутка понравилась, и на этот раз она уже расхохоталась от души.
Вагнер кивком головы приветствовал красномордого зазывалу, над головой которого ослепительно сияла неоновая вывеска. «Хони» был одним из великого множества секс-клубов, оккупировавших район Девятой улицы к югу от Рыночной площади. Пробил час ночи, и веселье здесь было в самом разгаре.
— Как жизнь, Кэл? — Вагнер перевел взгляд с зазывалы на фотографии голых девиц, которыми была оклеена кирпичная стена у входа в клуб. Одна из них, размером с плакат, изображала чувственную брюнетку, распластанную на постели. Ее запястья и щиколотки были привязаны к спинкам кровати. Надпись внизу гласила: «Рабыня на ночь».
Кэл пожал плечами, открывая дверь парочке прыщавых юнцов, которые прошмыгнули мимо Вагнера. На улицу вырвались хриплые возгласы посетителей клуба и томная музыка, обычно сопровождающая стриптиз.
— Да грех жаловаться, Майк.
Они были на «ты» еще с тех дней — а вернее сказать, ночей, — когда Вагнер по долгу службы «опекал» злачные места. Кэлвин Эймис всегда был отзывчив на просьбы Вагнера, снабжая его ценной информацией. Детектив, в свою очередь, был лоялен к Эймису, частенько закрывая глаза на мелкие правонарушения с его стороны. Год назад, когда Вагнера перевели в отдел по расследованию убийств, они распрощались. Спустя восемь месяцев Эймис объявился в новом офисе Вагнера во Дворце правосудия. Именно в тот день, когда в газетах и на телеэкранах появились фотографии первой жертвы Ромео. Как выяснилось, Эймис узнал убитую, Дайану Корбетт. Она бывала в его клубе. Точнее, в интимном салоне «Хони». Где за отдельную плату посетители получали возможность побаловаться сексуальными извращениями. Здесь можно было попробовать себя в роли рабыни и связанной жертвы, а при желании побороться с насильником, не возбранялось и участие в групповых оргиях.
Вагнер выбил сигарету из пачки и сунул ее в рот.
— Ну, что скажешь, Кэл?
— Невеселые дела с вашим психиатром, — ответил Кэл.
— Да уж.
— Много шуму наделало это убийство. И вы, ребята, остались с носом.
Вагнер, нахмурившись, закурил.
— Может, так оно и было задумано, — сказал Кэл.
Вагнер еще больше помрачнел.
— Что ты имеешь в виду?
— Сам знаешь. Этот мерзавец нарочно выставляет вас в таком свете. На вашем фоне он выигрышно смотрится.