Ромейский Квест

Соколов Лев Александрович

– Острый глаз, воин!
– Похвалил Федора Парфений.

Федор зажал факел под мышкой, чтоб не мешал, дунул на клинок, отчего в воздух поднялось новое облако пыли... Сам клинок был небольшим, примерно в локоть, плюс еще пару ладоней51 обоюдоострым и сведенным в острие. Вес его был на прикидку около трех литр52. Небольшая овальная гарда защищала руку от соскальзывания, но не имела крестовины для защиты руки от удара. На конце черена меч уравновешивала прекрасно выполненная орлиная

голова. Федор повел рукой, - баланс был отличным. Но это все, что можно было сказать хорошего об этом коротышке. Металл клинка был сероватый, тусклый, траченный временем, покрытой не ржой, но какими-то белесыми разводами. Федор осторожно тронул острие рукой. От острия там было только название, - оно затупилось. Он приложил руку к лезвию, - и оно встретило его такой же тупой, безопасной для пальца гранью. Он сжал посильнее рукоять, и сгнившее дерево осыпалось с неё темной пылью.

– Думаешь... это он?
– с сомнением спросил Окассий. Оба монаха внимательно наблюдали за действиями Федора.

– Не знаю...
– Пожал плечами, насколько позволяли навешенные щит и рюкзак Федор.
– Он слишком мал для боевого клинка. Может как быть второе оружие... Но это не бронза, не булат, не восточный хафтджуш-семисплав... Я не знаю, что это за металл. И он туп. Меч конечно не должен быть остр как бритва, но здесь вообще едва сведен клин. Видимо, - все-таки декорация.

– Значит, - будем искать.
– Резюмировал Окассий.

Федор кивнул, соглашаясь, снял большой палец левой руки с лезвия, и хотел уже отбросить бесполезную игрушку. Но тут вдруг от левой руки пришла боль. Он поднял оадонь к глазам. По левому пальцу из идеально ровного пореза, очень медленно стекала струйка крови.

– Вот дьявольщина.
– Неверяще и удивленно вымолвил Федор.

– Что? Что?
– Греческим хором загалдели монахи, которые в полутьме не поняли, в чем дело.

Меч в руке дрогнул. Раз, второй. Сперва дрожь отдавалась Федору в руку через рукоять, а затем вся перешла на полотно клинка, становясь все чаще и мельче. Федор уставился на клинок, пытаясь понять, как быть. Бросить странную штуку, - но вдруг потаенные в нем силы воспримут это как неуважение? После краткой заминки он решил осторожно, положить меч на землю - но уже не успел, - заминки всегда дорого стоят. В воздухе зашелестело, - будто где-то разом зашипело множество змей, чьи звуки накладывались друг на друга.

– Бесовство!
– Задрожавшими губами изронил Парфений.
– Оборони нас Господь-вседержитель! Брось эту штуку, и бежим отсюда!

Окассий прижался к стене, разрываясь между воинской и священнической частями своей души. Одной рукой он выставил перед собой посох, а второй вцепился в медальон с крестом, и зашептал молитву "Дэ профундис", что в данных обстоятельствах было очень к месту.

– Молитесь, - святые отцы, - одолев минутную

робость кивнул им Федор.
– Вы для того и званы.

– Сссшшш...
– шипение становилось все богаче на звуки, постепенно начиная складываться в различимые слова. И слова эти странным образом исходили от клинка древнего меча.
–

– Сссшшшррр... ррааа.... Рааазбууужжжеенн... Ппооооннадобился...
– Наступила краткая пауза.
– Тсссшшыыы... ишшшссзз... тыыыы... иззз... рооаа... Ты-ы из-з рода-а Прастинов-ввв?...

– Ты... это мне?
– Перепросил Федор. А святые отцы прекратили молится, потому что тоже пытались услышать странный разговор.

– Ты из рода Прастинов?
– Прошелестел меч, все-таки же змеиным шелестением, но уже не так сильно растягивая слова. Понимать его стало легче, хотя греческий язык его был странным, наверно - потому что древним.

– М-мм...
– Нет, покачал головой Федор.

– Генс Прастина. Мужи из рода Прастинов. Из Этрурии. Где они?

– Я даже никогда не слышал о таких, - Федор осторожно вертел в руках меч, пытаясь понять, как тот говорит, и куда к нему лучше обращаться.

– Не слышшаллл... шшш... Как долго я спал?

Федор оглянулся за поддержкой к монахам, но поскольку те стояли онемевшие, сказал сам.

– Века.

– Значит, все забыто.
– прошелестел меч.
– Похоронено. Время стирает грехи. Хотя бы память о них. И все заново. Тшшш. Не так плохо. Не так плохо...

– Я, не понимаю...
– Признался Феодор.

– Не важно. Ты будешь иметь честь носить меня, - человек?

– Ну, мне дали приказ, найти тебя и... ехать с тобой...

– Ты будешь носить меня?

– Да.

– Хорошо. Как тебя зовут?

– Федор, Потапов сын. А... как зовут тебя, добрый меч?

– Тсшшш... Много лет. Много владельцев. Много имен... Меня называли Харпайантос - Хищный Орел. Махоэтимасиос - Войноготовый. Аспидотемнос - Щитосекач. Краниоклазмос - Череполом. Остокоптос - Костеруб. Хоплитофоневос.
– Воиноубивец. Хероиктонос - Избиватель Героев. Таксиодиоктос - Гонитель Полков. Демодеиоос - Народокрушитель... Человек, ты состаришься здесь, если я перечислю все свои имена.

– Мне хватит и одного.
– Пожал плечами Федор.
– Скажи сам, как тебя называть.

– Чтож...
– некоторое время в пещере висела тишина.
– Бывали у меня и не злые имена, хоть владельцы давали их нечасто... Хелиодорос, мне любо это имя.

– На языке моего отца, это звучит как "Солнцедар", - заметил Федор.
– Что если я буду звать тебя так?

– Солнцедар - Раздумчиво произнес меч.
– Мне нравится.

– Я голоден, - прошелестел меч.
– Ты разбудил меня. Но мне нужно больше крови. Нужна жертва. Кого из этих двоих, что пришли с тобой, ты привел мне на закланье? Вот этого пухлощекого толстяка?