Ромовый пунш
Шрифт:
Он был как будто смущен.
— Вы мне этого не говорили.
— Разве? Ладно, тогда скажу. Вы мудак.
Это был её последний полет.
Рей Николет дожидался её на верхнем этаже автостоянки. Он взял у неё ручку тележки, сказав при этом:
— Вообще-то не дело, что мы встречаемся вот так.
— Так ты ведь сам сказал, что это последний раз.
— Да? И это действительно так, не правда ли? Мы могли бы встретиться ещё где-нибудь. Вот только дело до конца доведем. Как считаешь?
— Можно было бы. Если только я снова не окажусь в тюрьме.
— Ферон звонил в офис атторнея штата. И сегодня утром выездной сессией окружного суда дело в отношении
Вот так — услышать такое, нежданно-негаданно, в полутемном гараже, среди рядов пустых автомобилей. Она остановилась. Николет прошел ещё несколько шагов вперед и тоже остановился, выжидающе оглядываясь назад.
— Ты хочешь сказать, что я свободна? — уточнила Джеки.
— Свободна как птица. Но я надеюсь, что ты все же доставишь товар по назначанию и тем самым завершишь начатую работу. Сколько тебе дали на этот раз?
— Как я и сказала, — ответила Джеки. — Пятьдесят тысяч. Он уверен, что ему понадобятся деньги для залога.
— На тот случай, если таковой будет установлен, — сказал Николет. Они остановились перед «Хондой» Джеки. Пока она открывала багажник, он добавил:
— Вчера вечером мы задержали товар, который должен был бы принести ему по самым грубым подсчетам ещё тысяч двести. И ещё мы без единого выстрела, практически голыми руками, взяли троих из его ребят.
Джеки подняла крышку багажника.
— Но ведь сам-то Орделл вам не попался.
— Пока. Но кто-нибудь один из троих его обязательно заложит. Или тот, другой, которого я показывал тебе в больнице, он морально уже готов к этому. — Николет положил тележку в багажник, и сел в машину, прихватив с собой сумку Джеки. Сумка с растегнутой «молнией» уже стояла у него на коленях, когда Джеки села за руль.
— Так это и есть пятьдесят тысяч, а? — спросил он, глядя на пачки стодолларовых банкнот, каждая из которых была перетянута посередине тонкой резинкой. — А с виду как будто их совсем и не так много.
— Мне сказали, что в каждой пачке ровно десять тысяч.
— А сама ты не пересчитывала?
— Я никогда не считала. В конце концов это не мои деньги.
— А вдруг он засунул сюда кокаин? Этого ты тоже не проверяла?
Она следила за тем, как Николет ощупал все пачки с деньгами, а также поискал в складках юбки.
— Мистер Уолкер обещал мне, что больше он никогда этого не сделает.
— А где же твои бигуди?
— Я их не брала.
Она глядела, как его рука переместилась в ту сторону сумки, где сбоку была засунута пара черных туфель с высокой шпилькой. Его пальцы коснулись лакированной кожа, а затем снова вернулись к верхнему свертку, выхватывая из него одну из пачек. Поднеся пухлую стопку банкнот близко к уху, он быстро зашуршал ими.
— Точно, десять тысяч.
Николет в очередной раз потер купюры между пальцами и протянул пачку Джеки.
— На них осела кокаиновая пыль. Чувствуешь? Наверное, если проверить все деньги во Флориде, то на доброй половине из них выявится то же самое.
Джеки потрясла пачкой. У неё в руке было десять тысяч долларов.
— Разве тебя не одолевает искушение? — улыбнувшись, поинтересовалась она.
Николет серьезно посмотрел на нее.
— В каком смысле? Ты имеешь в виду, не хочется ли мне положить одну из этих пачек себе в карман? Но в таком случае мне пришлось бы позволить тебе проделать то же самое, разве не так? Или же можно было забрать столько, сколько душе угодно, ведь никакого счета к ним не прилагается. И никто кроме нас с тобой не знает, сколько здесь денег. — С этими словами он забрал у неё пачку
— Ты что, шутишь? — сказала Джеки.
— Совсем нет.
— Попытаться надуть Орделла?
— Или меня, — уточнил Николет. — Как только эти деньги будут мною помечены, все пятьдесят тысяч становятся уже собственностью Управления по борьбе с контрабандой.
— И вообще, каким образом, я могу запустить сюда руку, — продолжала Джеки, — если я буду под постоянным наблюдением?
— Вот именно это я и хочу втолковать тебе. Любая подобная попытка бессмысленна. Ты положишь все эти пятьдесят тысяч в пакет, и именно такую же сумму я ожидаю обнаружить, когда ко мне попадет сумка, которую я отберу у Шеронды. У тебя в руках опять будет пакет из «Сакс»?
— Не этот раз «Мейсиз».
— Почему?
— Это ты у Орделла спроси.
— Обязательно спрошу. Уже жду-не дождусь, — согласился Николет.
Во что должен одеться человек, когда он собирается похитить целых полмиллиона долларов? Выбрать что-нибудь неброское, дополнив гардероб кроссовками или кедами, или же, напротив, вырядиться как можно элегантнее? Поразмыслив некоторое время над этой дилемой, Макс наконец выбрал для себя охрового цвета костюм из поплина с голубой рубашкой и синим галстуком. В соответствии с последними указаниями, он должен был занять позицию на втором этаже «Мейсиз», в отделе женской одежды непосредственной близости от выставленных здесь моделей Анне Кляйн, дожидаясь того, когда Джеки выйдет из примерочной. Ожидалось, что это должно было произойти примерно в четыре тридцать. Выждать ещё некоторое время, чтобы у возможных наблюдателей было бы достаточно времени отправиться вслед за ней, после чего подойти к девушке-продавщице и сказать, что его жена только что по рассеяности оставила в одной из кабинок примерочной сумку. У неё там были пляжные полотенца.
Когда-то давно он прочитал где-то, что люди пунктуальные в большинстве своем одиноки, и это показалось ему сущей правдой: и вот теперь, когда стрелки на часах показывали начало пятого, он стоял у витрины галереи Рене, с газетой подмышкой, глядя через стекло на зеленые холсты. Но Рене нигде не было видно, пока он не услышал у себя за спиной её голос, окликнувший его:
— Макс?
Печальный, или скорее нерешительный. Она стояла позади него, в гуще царившего вокруг людского столпотворения, придерживая рукой опущенную на пол одну из картин своего талантливого мальчика на побегушках.
— Сегодня утром, — сказала Рене. — Приходил судебный исполнитель с повесткой в суд.
— Все правильно, — подтвердил Макс.
Она казалась такой маленькой и беззащитной, стоя на бойком месте, крепко держа обеими руками край натянутого на раму полотна, и не обращая внимания на спешивших за покупками людей, обходивших её стороной. Это было отличительной чертой её характера, не обращать внимания на окружающих: останавливаться для разговора на самом проходе, в дверях, на пороге всевозможных учреждений, отличающихся большим скоплением народа, на автостоянке, особенно когда водитель какой-нибудь машины тем временем терпеливо дожидается, когда можно будет заехать на то место, посреди которого она стоит.