Роркх-7
Шрифт:
Вторая атака была похожа на первую, как и третья. Затем Хохуро начал бить лентами по очереди, так что теперь это был не мощный залп, а пулеметный огонь алых копий, выстреливающих пружинами.
Но нам с Джексом было плевать. Молниеносные атаки сверху вниз, под углом и даже по прямой. Ленты вонзались в пол, стены и колонны, вырывая целые куски камня, разбрасывая вокруг мелкую крошку, заполняя зал пылью.
И даже когда ублюдок сменил тактику, нам все еще было плевать. Ленты перестали светиться, полыхая лишь в момент атаки. Теперь
Лишь для того, чтобы выстрелить смертоносными жалами мне в спину, сбоку, сверху, со всех сторон. Но нам с Джексом было плевать.
Темнота больше не прикрывала ублюдка. Я видел отчетливо каждый сияющий жгут. Для меня зал словно покрылся паутиной извивающихся вен, сомкнувшихся клетью. А в центре были мы с Джексом.
И мы двигались, делая ровно столько, сколько нужно. Видя каждую атаку, мы позволяли лентам скользить в опасной близости от тела. Со стороны казалось, будто мы балансируем на грани, но на самом деле мы просто не тратили сил больше, чем было нужно.
Хохуро, Древний, с артефактами лент, исписанными рунами на языке, близком к изначальному. Чудовище, перебившее в одну из партий несколько отрядов игроков и еще больше монстров.
После Безумного Мечника… После тренировок Рэда… После испытаний выпавших на долю Джекса. После нашего с ним объединения. Да с Оком Бога. Для нас этот противник был слишком медленный.
— Ана, ты тут единственная шаришь, — произнес Рино из-за колонны. — Это Красная Лента? Он этому учился все это время?
— Я ее не изучала. Только видела в голокоме и на записях.
— Это не она, — произнес Маус. — Я видел Гаро, исполняющего этот стиль. Видел записи с Рэдом и видел Арча. Это не она. Больше нет.
— Тогда что?
— Не знаю. Хант на сорок две ловкости, естественный резонанс, плюс навыки их обоих. Это что-то новое. Больше, чем Красная Лента Рэда. И вряд ли это возможно повторить.
А я продолжал перетекать из одной точки пространства в другую. Медленно, плавно, но достаточно, чтобы ленты даже не коснулись меня. В поднятой пыли, под грохот летящих камней, под хохот Хохуро.
И я вплел в эту мелодию разрушения барабаны Лис, плюющих смертью. Хохуро даже не шевелился, так и скрючившись под потолком. Ленты защищали его, изгибаясь, извиваясь так, чтобы пули рикошетили в стороны.
И я начал вертеться волчком, осыпая тварь градом свинца. Потрошители рассекали воздух, но неизменно улетали в стороны, отрывая от колонн целые куски, выбивая воронки в стенах. С потолка начали сыпаться первые крупные камни, а стены задрожали.
Ленты перестали бить копьями. Теперь они хлестали со всех сторон, оставляя в полу глубокие длинные борозды. Я плясал среди раскаленных багровых змей, любое прикосновение к которым способно оставить меня без конечности, а то и хуже.
Клубок алых повязок срывался в хаотический ритм, они окружали, обволакивали, отрывая себе пространство кусок за куском. Хохуро пытался загнать меня в ловушку, свитую из этих магических отростков.
И я видел рисунок этой западни. Видел, как и когда она должна схлопнуться, разорвав меня на куски. Я слышал победные нотки в его самодовольном хохоте. И поэтому остановился.
Дождался очередной хлещущей ветки и замер. Сразу три ленты просвистели по горизонтали. Я выставил блок рукой и алый всполох столкнулся с белым пламенем. Ленты столкнулись с Дланью, но рассечь руку не смогли. Хотя это было действительно больно.
Перехватить, намотать, отвлечь выстрелами Лиса. Рывок в сторону, в прыжке пропустить две ленты под ногами и дернуть на себя.
Сраную мумию срывает с потолка, повязки, впившиеся в стены, натянулись до предела. Но в этот раз я вложил в рывок импульс всего тела. Ленты вырывают куски камня из потолка, а Хохуро с грохотом сносит колонну.
Все ленты змеями шипят, следуя за тушкой хозяина, а я продолжаю раскручивать ленты в руке. Хохуро сносит первую колонну, затем вторую, третью и так до тех пор, пока не проносится сквозь все, влетая в каменную стену.
С потолка сыпятся уже полноценные валуны, та половина зала начинает оседать, заваливая все камнями. Но я не отпускаю ленты в руке. Они мигают, словно закоротившие гирлянды, но не могут высосать из меня жизнь.
Белое пламя им этого не позволяет и само не собирается уходить. Еще одним рывком, всеми вложенными остатками сил, я вырываю тело ублюдка из под завала и отправляю в обратный полет до противоположной стены.
Лис плюет Потрошителей на опережение и каждая пуля сталкивается с телом летящей мумии. В этот раз его защищают лишь ленты, что намотаны вокруг тощего тела.
Хохуро оставляет вторую дыру в той же стене, что и после моего первого удара. С потолка осыпаются камни, падая рядом со мной. Отряд уже сместился к выходу в туннель, но продолжают наблюдать.
Я видел, как Маус накрывает всех своим разросшимся плащом, в складках которого тонут даже большие обломки, падающие с потолка.
А следом зал наполняется воплем ярости. Хохуро вылетает вперед и открывает свою пасть, полную гнилых обломков зубов. Ленты на его лице расползлись в стороны, обнажая этот черный провал, из которого сейчас разносился нечеловеческий вой.
Впервые на моей памяти Хохуро стоял на своих тонких ногах, а не парил в переплетениях лент. И я видел, как тяжело ему это дается.
В следующее мгновение весь зал полыхнул алым. Со всех сторон вспыхнули ленты, настолько сильно, что левый глаз застило багровой пеленой. Но не Око. А в следующее мгновение десятки росчерков по обе стороны от меня, сомкнулись.
Просто две стены смерти пронеслись на встречу друг другу меньше чем за секунду. Они спилили остатки колонн и раскрошили еще целые. Они разрезали сам воздух от стены до стены. От пола и практически до потолка.