Роса в аду
Шрифт:
— Просто я очень не люблю перемен, — улыбнулся я. — Даже в малом… Скажи своим бесенятам, чтоб выгружали из моей машины ящики с вином и бочонки с коньяком. В багажнике лежат подарки для тебя… У меня сегодня праздник, Зураб. Сегодня эта прекрасная девушка разрешила мне раскрасить для нее вечер моими красками. Как ты думаешь, Зураб, смогу я соткать ее настроение, если первой нитью станет бесшабашность и мудрость цыганских песен? Грусть их глаз и их тоска по любви?
Старый цыган выколотил трубку о каблук вышитого сапога, посмотрел на девушку и улыбнулся в усы.
— Ты
— Посмотрим, — тряхнул я головой. — Это мы еще посмотрим! Сегодня я сам буду петь и танцевать. Ты-то знаешь, что твои парни слишком зелены для меня, но я хочу, чтоб это увидела она. Не им тягаться со мной. Ни они, никто другой не смогут украсть ее у меня, Зураб! Этой женщине отдано мое сердце, и я найду ее, где бы она ни была. Одна часть меня поведет к другой части и будет вести, пока мы не соединимся. Твоим парням нечего ловить, старик. Они еще не знают, как нужно петь и танцевать. Сегодня мы с тобой научим их. Сегодня небо упадет на землю и рассыпет свои звезды вокруг нас! Сегодня будет праздник, Зураб!..
— Я даже не подозревала, что в тебе столько огня, — смеясь, сказала она. — Это было чудесно! Это все — словно огромный хоровод, танец, песня, сказка!.. Вечер как мистерия, как миг… Это было волшебно. Куда мы едем?
— Мы уже приехали, — сказал я, останавливая машину у входа в казино.
— О, нет. Спасибо, но я туда не…
— Мы пойдем, — сказал я. — Мы пойдем и будем играть. Совсем чуть-чуть. Это плохо, но иногда это нужно. Ты обещала довериться мне. Я знаю, что делаю… Из того, что мы выиграем, мы не возьмем себе ничего. Мы… Мы отдадим все вон той старушке-нищенке, на углу. Это, в некотором роде, тоже не самая лучшая моя идея, но… Доверься мне. Давай сделаем это.
— Но ведь мы можем и проиграть, — робко возражала она, пока я вел ее ко входу. — Мы ведь можем и проиграть…
— Двадцать одно, — сказал я, бросая карты на стол. — Мне даже как-то приелась эта цифра… Что с вами, уважаемый? У вас какой-то нездоровый цвет лица…
— У меня… У меня живот свело, — с трудом признался бедный крупье, — Извините, этот столик закрыт.
— Понимаю, — сочувственно сказал я, поднимаясь и сгребая со стола кучу выигранных мной фишек.
— Давай уйдем, — попросила Надя. — Это же не может продолжаться вечно. У нас куча денег. А вдруг мы все проиграем? Мы сейчас можем сделать ее богатой. А если мы…
— Терпение, мой друг, терпение, — замотал я головой, направляясь к "рулетке". — Деньги не знают слова "везет" или "не везет". Они — фактор крайне отрицательный, и всегда находятся в положении "не везет". Но дело в том, что сегодня этот фактор испытывает на себе "беспроигрышное" казино.
Я зачерпнул горсть жетонов и положил их на стол:
— На "зеро".
Девушка за столом приняла у меня жетоны, улыбнулась и, крутанув стрелку, бросила шарик. Эта двусмысленная улыбка сползла у нее с лица в тот момент, когда стрелка покорно легла на отметку "зеро". Побледнев, она заглянула под стол, проверяя исправность хитроумного устройства, с помощью которого она пыталась управлять результатами игры. Устройство было в порядке. Но вот игрой она уже не управляла.
— Весь выигрыш — на "зеро", — ласково сказал я. Она кивнула и вновь крутанула стрелку…
— Я… Я не могу выплатить вам весь выигрыш, — призналась она через пять минут, бледная, как снег. — У меня… У меня нет столько жетонов. Подождите, пожалуйста, я схожу к управляющему…
— Разумеется, подожду, — любезно согласился я и направился к игровым автоматам.
Забросив в щель "однорукого бандита" максимальное число жетонов, я попросил Надю:
— Опусти ручку вниз… Тебе должно повезти. Новичкам всегда везет.
Она испуганно посмотрела на меня и послушно потянула рукоятку. Барабан прокрутился, и красные "семерки" заполнили табло.
— Я же говорил, что тебе повезет… Только подставь ведро — жетоны уже падают на пол.
— Извините, — подошла ко мне девушка-крупье. — Вы не могли бы уделить нам пять минут и пройти в кабинет директора казино?
— Разумеется, пройду, — опять согласился я и последовал за ней.
Едва мы остались наедине, директор упал передо мной на колени:
— Умоляю вас… бабушкой моей заклинаю: уйдите… Я не знаю, кто вы, но я знаю, кем я стану, если вы задержитесь у меня еще минут пять… Я не умею побираться и просить милостыню, а в моем возрасте этому уже не научишься… Заклинаю вас — уйдите! Я выдам вам деньги лично, наличными, только уйдите!..
— Но я развлекаю свою девушку, — развел я руками. — Ничего личного, как говорят в Чикаго.
— Хотите, я перед ней станцую? Или спою? Я очень смешно танцую, честно…
— М-м-да, проблема… Вам, можно сказать, повезло. Сегодня мне не хочется никому причинять неприятности. Сделаем так… Мне нужны телохранитель, машина и… вызовите маклера по недвижимости. Все это я оплачу.
— И вы уйдете? — просветлел он. — Тогда все это — за мой счет. И телохранитель, и машина, и маклер будут через пять минут.
— Нет! — взвизгнул он и закашлялся. — Пожалуйста, нет! Я хочу угостить вас коньяком… Шикарными сигарами… Моей женой… Только не возвращайтесь в зал — умоляю!
— Я не буду играть, — рассмеялся я. — Я возвращаюсь к своей девушке. Где я могу получить выигрыш?
— У меня, — вздохнул директор. — У вас, случайно, нет с собой мешка?.. Какая досада, я тоже на это не рассчитывал… Вы не будете возражать, если я выдам вам деньги в валюте? Так они будут компактнее и смогут уместиться в двух дипломатах.