Россия 2020. Голгофа
Шрифт:
Это были не люди…
Морды у них были как у зверей… шакалов, на которых в Ираке охотятся как на лис, называя это харитхией. Зубы… О Аллах, он никогда не видал столь страшных зубов ни у одного живого существа, и у одного из существ зубы были в крови. Но глаза… О Аллах, глаза у этих тварей были человеческие, не звериные! И тела тоже были человеческие…
Джинны! [29]
О Аллах, за что ты нас так тяжко караешь?!
29
Что-то
От джиннов пахло улицей, водой и смертью…
— Кто ты такой? — спросил один из джиннов вполне человеческим голосом, но показавшимся Рахману столь же страшным, как голос ангелов, извещающий о Часе [30] .
— Я… Рахман, — едва выдавил полицейский из пересохшего от ужаса горла, — верноподданнейший раб Аллаха. — Он подумал и робко добавил: — И сын Исы, — назвав имя своего отца.
— Ты творил харам? — спросил тот же джинн, показывая звериные зубы.
30
Страшного суда.
Мысли метались, подобно крысе, попавшей в ловушку. Он не пил харам, как остальные, но разве джинны ему поверят, если у него под кроватью стоит целый ящик харама! О Аллах, как ему только в голову пришло такое — поставить под своей кроватью целый ящик запретного зелья…
— Я… немного выпил харама… — решил признаться Рахман, — но клянусь Аллахом, это только потому, что я сильно замерз и промок на улице!
Джинн изо всей силы ударил его ногой в бок. В глазах искрами взорвалась боль.
— Рассказывай все, сын шакала!
— И я! И я брал с правоверных деньги, которые они не должны платить по шариату! Я… брал эти деньги и отдавал их тагуту [31] Сулейману бин Тикрити! Но клянусь Аллахом, я не предавал Всевышнему сотоварища! Я только давал ему деньги, я раб Аллаха и только Аллаха!
Русские в этот момент едва удерживались от хохота… все придумал Ветер. Дешевая резиновая маска из магазина для театрального реквизита и розыгрышей, изображающая каких-то героев фильмов ужасов, — и вот противник парализован от ужаса, думая, что ты не человек, а джинн. А против джиннов сражаться бесполезно…
31
Тагут — любой человек, который приобретает над мусульманами власть, не основанную на нормах шариата. Не обязательно это верховный правитель. Бин Тикрити, будучи начальником полиции, заставлял мусульман отдавать деньги помимо закята и саадаки, значит, он тоже тагут.
На сей раз джинны разгневались всерьез и били его минут пять ногами. Сулейман только шипел от боли…
— Рассказывай все, сын шакала! Зачем ты сделал харам?! Зачем ты украл людей, которые пришли на твою землю как гости? Зачем ты нарушил договор с неверными, разве в Коране не сказано, что надо исполнять договоры с неверными, если и они исполняют его?! Как ты посмел сделать такое?!
Рахман затрясся от страха. Он чувствовал, что убивать охранников и похищать нефтяников, с которыми заключен договор о том, что они должны их защищать, — это плохо. А теперь оказалось, сам Аллах разгневался за то, что они совершили такое, и наслал на них джиннов, чтобы наказать их! А ведь он знал, что кончится чем-то плохим. Как они только осмелились вызвать гнев Аллаха?!
— Это не я! — прохрипел Рахман. — Это не я! Это нечестивый бин Тикрити сказал сделать такое! Аллах свидетель, я не хотел делать этого! Аллах свидетель!
— Не упоминай имени Аллаха! У тебя нет на это права! Где эти люди, которых вы украли, нарушив договор?!
— Они здесь! Они здесь!
— Говори, где! Не испытывай наше терпение!
— До конца коридора! Направо дверь! Там комната!
— Какая еще комната, несчастный?!
— Там люк! Лестница вниз!
Один из джиннов протянул руку и рывком поставил обоссавшегося от страха Рахмана на ноги. Рука у него была твердой и с какими-то подушечками, там, где должны быть пальцы. Рахман понял, что это, наверное, когти.
— Веди…
Подталкивая его вперед, джинны вышли из комнаты, где его били, в коридор. Рахману и в голову не пришло закричать. Во-первых, закричав, он проявил бы пренебрежение волей Аллаха и наказанием его, а за это полагалось еще более тяжкое наказание. Во-вторых, джиннов нельзя победить обычным, человеческим оружием, тут нужно многократно читать Коран и проводить процедуру изгнания демонов, и делать это должен праведный и сведущий в таком деле человек, а не такой грешник, как он. Ему же оставалось только молиться Аллаху, надеясь, что он смягчит наказание.
— Здесь.
— Открывай…
Он осторожно открыл дверь — та даже не скрипнула. Он сам лично приказал, чтобы все двери смазывали графитовой смазкой.
— Где…
— Вон там. На полу.
Демоны оттолкнули его в сторону, и один демон прижал его к стене. Глаза у него были человеческие, но холодные и злые. От морды несло каким-то неприятным химическим запахом…
— Есть!
Теперь демоны общались на каком-то своем языке.
— Контроль!
Один из демонов спустил туда что-то вроде длинного хвоста. О, Всевышний, у них и хвосты есть!
— Чисто!
Демоны открыли люк и полезли внутрь. Потом начали появляться заложники…
Один из демонов отрицательно покачал головой, и тот, другой демон, ударил Рахмана по голове…
Заложники закричали от ужаса, увидев в темноте оскаленные, да еще и фосфоресцирующие морды. Фосфоресцирующая краска была обязательной принадлежностью реквизита, ее пытались стереть, потому что на хрен это нужно, но получалось плохо. Решили: сколько стерли, столько и ладно. Можно было бы заклеить скотчем, но этого решили не делать — иракец может увидеть скотч и понять, в чем дело. Хотя… он, наверное, обделался от страха и ему не до скотча…
Брат скинул маску.
— Тихо! — проорал он. — Молчать! Silence!
Помещение было разделено на проход и несколько клеток. Прутья блестящие, это тебе не наскоро сваренная клетка в зиндане. Похоже, американцы делали, может даже использовали это место для допросов и пыток, а потом пришли иракцы и начали использовать для того же самого. Воистину, дурное дело всегда нехитрое…
Заложники замолкли, только кто-то всхлипывал.
— Мы русский спецназ! Russian solders! We are going to save your asses.