Россия и Германия. История военного сотрудничества
Шрифт:
Максимальная скорость судна № 45 составляла 14 (а по другим источникам 16) узлов. Судно обладало огромной автономностью — 236 суток, за которые при 9-уз-ловом ходе могло пройти 61 тысячу миль.
В апреле 1940 г. на судне № 45 был официально поднят германский военно-морской флаг и его занесли в кригемарине в качестве вспомогательного крейсера (рейдера) «Комет». Из германского порта Готенхафен «Комет» под охраной военных кораблей дошел до Бергена, там принял топливо и пресную воду и отправился вдоль побережья, чтобы в случае опасности иметь возможность укрыться в ближайшем фьорде.
В Баренцевом море рейдеру пришлось задержаться из-за ухудшения ледовой обстановки на центральном участке Севмор-
~^П-г~
ж
1* 1р — «Г>—
г- . ц |
и
хГп 7^
1 **~
*Г 1 1
*
Вспомогательный крейсер-рейдер «Комет»
пути. Лишь 13 августа 1940 г. на «Комете» была получена радиограмма из Берлина: «Русские предлагают, чтобы корабль направился в пролив Маточкин Шар, где его будет ждать ледокол “Ленин”*. В радиограмме особо отмечалось, что «следует торопиться».
На следующее утро, 14 августа, «Комет», замаскированный теперь под немецкое торговое судно «Донау», вошел в пролив Маточкин Шар, разделяющий северный и южный острова Новой Земли. Но ни ледокола, ни других судов там нс оказалось. По сему поводу капитан рейдера Роберт Эйс-сен записал в своем дневнике: «Советский балаган», и приказал пройти пролив без лоцмана. Но вскоре «Комет» нашел на берегу пролива Маточкин Шар двух наших лоцманов, оставленных здесь ледоколом «Ленин» восемь дней назад перед уходом предыдущего каравана.
Два лоцмана повели рейдер дальше. Руководитель лоцманской группы капитан дальнего плавания Д.Н. Сергиевский говорил только по-русски, ничем не выдавая знание английского, зато второй лоцман, А.Г. Карельских, хорошо говорил по-английски и вел переговоры. Передвижения советских лоцманов были ограничены ходовым мостиком, штурманской рубкой и своей каютой. Тем не менее они поняли, что «Комет» является вспомогательным крейсером, о чем позже доложили в своем рейсовом отчете, направленном в Управление Главсевморпути.
25 августа, после полудня, к «Комету» подошел ледокол «Ленин», и немецкий рейдер вступил ему в кильватер. Суда без особых проблем прошли пролив Вилькиц-кого и вышли в морс Лаптевых, где их встретил ледокол «И. Сталин». Проводка рейдера ледоколом «Сталин» закончилась вечером 27 августа, когда с ледокола передали по радио и флажковым сигналом, что свою миссию капитан ледокола считает законченной. Капитана Эйссена уведомили, что далее путь открыт, а пролив Санникова и вовсе свободен ото льдов.
Дальше рейдер шел сам, но, войдя в пролив. Роберт Эйсссн обнаружил, что там его поджидает ледокольный пароход «Малыгин» — ветеран арктических операций. Но командиру «Комета* пришлось отказаться от его услуг, так как « Малыгин* мог развить максимальных ход только 10 узлов, что не устраивало немцев. Следуя дальше со скоростью 12—13 узлов, рейдер самостоятельно преодолел пролив Санникова и вышел на чистую воду.
Пройдя между Медвежьими островами, «Комет* в расчетное время был встречен ледоколом «Л. Казанович*, на борту которого находился начальник морских операций восточного района Арктики капитан А.П. Мелехов. Дальше началась сложная проводка через мощные ледовые поля, и «Комет» уже с трудом шел по быстро затягивающемуся пробитому ледоколом каналу.
1 сентября «Комет» и «Л. Коганович* вышли в район острова Айон на почти чистую воду и двинулись дальше согласованным курсом к проливу Лонга. Через некоторое время ледокол вдруг дал сигнал застопорить ход и лег в дрейф. С «Когановича» спустили шлюпку, на которой А.П. Мелехов подошел к «Комету», где у трапа капитана очень любезно встретил сам Роберт Эйс-сен. Мелехов сообщил, что им получена из Москвы секретная радиограмма — приказ начальника Главного управления Севмор-пути И.Д. Папанина о том, что германский корабль следует немедленно вернуть назад, на запад, так как Берингов пролив якобы находится под наблюдением и контролем враждебных Германии кораблей. Эйссен быстро сообразил, что это какие-то политические интриги русских, и пошел к Берингову проливу самостоятельно.
В ночь с 6 на 7 сентября «Комет* прошел Берингов пролив. За гем рейдер бросил якорь в бухте Анадырь (тогда там не было мощной военной базы). Там водолазы осмотрели винты и руль, механики провели небольшой ремонт механизмов, а тем временем команда загримировывала рейдер под японское судно «Тоаио-Мару*.
Так рейдер «Комет» прошел Северным морским путем. За его проводку немцы заплатили 950 тысяч рейхсмарок (80 тыс. английских фунтов), эта сумма была учтена во взаимных расчетах.
2 октября 1940 г. в ходе разведывательного полета вблизи рейдера разбился его гидросамолет «Арадо-196*. Рейдер лишился возможности вести разведку в океане.
25 ноября 1940 г. в Москве нарком иностранных дел Молотов принял группу германских дипломатов во главе с послом Ф. Шуленбургом. В ходе беседы германских дипломат Хильгер попросил разрешение отправить в Японию по Транссибирской магистрали два разобранных самолета. Молотов ответил, что ускорит решение этого вопроса. Речь шла о бортовых самолетах для крейсера «Комет». Однако советская сторона начала «тянуть резину*.
12 декабря 1940 г. Шуленбург лично напомнил Молотову о самолетах, вопрос о которых неоднократно поднимался германской стороной. Шуленбург снова передал Молотову записку, в которой говорилось о просьбе Германии разрешить транзит этих самолетов, а также ящиков с запчастями и медикаментами для германского корабля. Он заверил, что эти предметы не предназначены для японского правительства. Для удобства советской стороны предметы эти могут быть отправлены из Владивостока в Японию на регулярном торговом пароходе так, что германский корабль не будет заходить во Владивосток. Очевидно, он будет находиться в порту Кобе. Шуленбург заметил, что не видит никакихтрудностсй для Советского правительства дать такое разрешение, и просит ускорить решение этого вопроса с тем, что-быдо8 января 1941 г. упомянутые предметы были доставлены во Владивосток.