Россия и мусульманский мир № 6 / 2013

«Сила идей и образов» – тема, выделенная на нашей конференции, абсолютно оправданна. В нынешних условиях идеи и образы государств – участников международных отношений влияют на развитие мировой

Первый. Неверно представлять, будто после окончания «холодной войны» влиянию идеологии больше не подвержены политика, соотношение сил на региональном и глобальном уровнях, международные отношения в целом. Видоизменились характер и форма такого влияния, но оно никуда не исчезло. Более того, идеологическое противостояние, целенаправленное внедрение своих, часто подкрашенных образов при искажении чужих стали одной из составляющих внешнеполитической практики.

Второй подход: либерализм, консерватизм и социализм сохраняются как три самые значительные идеологии. Однако в нынешних условиях они проявляются не самостоятельно, испытывая взаимовлияния, находясь в процессе конвергенции, они стали составными частями идеологической модели, присущей различным странам. Для понимания сегодняшней России (это относится и к другим государствам) следует исходить не только из содержания идеологии, но и из того, что определяющим является соотношение между частями идеологической модели.

Третий подход: далеко не всегда политика лиц или группы лиц, причисляющих себя к той или иной идеологии, соответствовала и соответствует ее сути.

Исходя из этих общих положений, хотел бы представить идеи и образы, характеризующие сегодняшнюю Россию. В Советском Союзе политика и практика властей во многом не отвечали сущности социализма – это справедливое и широко распространенное мнение. Но можно ли считать тех, кто встал у штурвала после краха Советского Союза, либералами?

Научный редактор русского перевода книги Дугласа Норта «Институты, институциональные изменения и функционирование экономики» Борис Мильнер рассказывает о своей встрече в марте 1996 г. с автором, лауреатом Нобелевской премии, основоположником теории институционализма. По словам профессора Мильнера, Норт, говоря об экономической ситуации в России, свел ее к необходимости решения трех задач: осваивать перемены и новые механизмы, преодолевать негативные последствия ошибок старого и сохранять то ценное, что осталось из наследия прошлого. Эта триада, однако, не была положена в основу перехода России к рыночному хозяйству. Процесс демократизации после краха Советского Союза нельзя рассматривать вне контекста экономической политики тех, кто пришел к власти. Многие из них во время горбачёвской перестройки пропагандировали «социализм с человеческим лицом». Иными словами, возможность демократизировать социализм. А придя к власти, во главу угла поставили ликвидацию не только того, что подлежало отторжению, но и всего, что было хоть как-то связано с образом СССР. И я хочу это подчеркнуть – в целом ряде случаев речь шла о разрушении механизмов научно-технических и экономических достижений, позволивших мобилизовать ресурсы для решения многих задач модернизации.

В начале 1990-х годов псевдолибералы призывали к тому, чтобы государство вообще ушло из экономической жизни. Как следствие, появилась группа лиц, присвоивших в ходе антинародной приватизации природные богатства страны, ее экономический потенциал и претендовавших на власть в России. В результате российская экономика потеряла за 90-е больше, чем в годы Второй мировой войны. Все это, как представляется, полезно знать тем, кто поднимает на щит деятелей, возглавивших Россию при переходе на рыночные рельсы и провозгласивших демократизацию.

Политика псевдолибералов потерпела полный крах. Им принадлежало авторство дефолта 1998 г., переросшего в экономический кризис, чуть не столкнувший Россию в пропасть. Политическим провалом можно считать и расстрел танками российского парламента в 1993 г. После банкротства псевдолибералов в России установилась линия на развитие рыночного хозяйства с широким участием государства в экономике. На Западе это породило образ России как страны, задвигающей на задний план частное предпринимательство.

Такое представление не соответствует действительности. В интересах России было и остается развитие частного предпринимательства, на это нацелена политика властей. Однако нельзя пройти мимо того, что частные предприниматели тогда и в последнее время далеко не во всем проявляли готовность выполнить свои функции. Все большее значение в таких условиях приобретало бюджетное финансирование проектов. Но нужно признать: оно оказалось недостаточным для остро нуждающихся в инвестициях инновационных производств и крайне важных проектов в области образования, здравоохранения. Эти трудности усугубились с приходом кризиса 2008–2009 гг.

Еще один образ России, созданный теми, кто к ней враждебно относится или недостаточно осведомлен о сути происходящего, связан с тем, что власть якобы стремится к авторитарному режиму. Будто бы перед страной стоит выбор – либерализм либо авторитаризм. В середине первого десятилетия XXI в. наблюдается определенное оживление либеральных идей. Предъявляется целый ряд требований – независимого суда, решительной борьбы с вседозволенностью чиновничьего аппарата, коррупцией, фальсификацией на выборах, за обязательность подчинения закону всех, сверху донизу. Эти идеи выдвигаются и поддерживаются российской руководящей элитой, широкой общественностью, политическими партиями с различными взглядами. Определенный акцент на либеральных принципах стал более заметным, чем ранее, в выступлениях и действиях российского руководства. Однако, с моей точки зрения, это не свидетельствует о переходе России на позиции неолиберализма, который содержит в себе принципы, несовместимые с российской реальностью.

Видный представитель неолиберализма австрийский ученый Фридрих Август фон Хайек отмечал, что свобода в экономической деятельности составляет главное условие быстрого и сбалансированного экономического роста, а свободная конкуренция призвана обеспечить открытие новых производств и технологий. Это действительно так, но можно ли считать, что в современной России рыночный механизм сам по себе способен обеспечить сбалансированный экономический рост, а низкий уровень конкуренции, свойственный нам, достаточен для достижения технико-технологического прогресса? Дело в том, что без государственного вмешательства в российскую экономику невозможно ни усовершенствовать рыночный механизм, ни достичь необходимого для научно-технического прогресса уровня конкуренции.

Один из основных принципов неолиберализма заключается в том, что свободная игра экономических сил, а не государственное планирование обеспечивает социальную справедливость. Но этот вывод не выдерживает столкновения с действительностью не только в России, но и в других странах, где, в частности, государство ввело прогрессивную шкалу налогообложения, способствующую перераспределению доходов в пользу малоимущих. Что касается России, то без государственного индикативного планирования (конечно, не директивного) вообще невозможно преодолеть отставание в жизненном уровне населения от развитых западных стран.