Россия и мусульманский мир № 6 / 2013
Шрифт:
В Крыму не только отсутствуют подобные детонаторы, но есть ограничители экстремизма, связанные с историей и природой. Крым – не Северный Кавказ, партизанская борьба здесь невозможна, хотя бы по природным условиям. Сколь-нибудь массовый терроризм нереален, поскольку он означает не просто противостояние с центральной властью в Киеве, но не исключает иные, ныне кажущиеся невероятными следствия. Так, хотя Крым – не Осетия, лучшего предлога для защиты соотечественников правительству РФ не придумать. Наконец, пока крымские татары будут в явном меньшинстве среди населения полуострова (т.е. как минимум еще 40 лет), память о депортации будет жить. По тем же причинам с ваххабизмом ведут
Куда идет Центральная Азия: меняющиеся роли глобальных игроков в перспективе до 2020 г
В силу высокой региональной неопределенности в Центральной Азии всегда могут произойти события, выходящие за пределы самых смелых прогнозов, прежде всего негативных. Особенно это существенно в условиях, когда резко повысилась неопределенность во всей системе международных отношений. Однако и вопрос о перспективах развития в этой ситуации приобретает особую остроту, особенно в региональной политике России. В данной статье мы проанализируем перспективы развития ситуации в регионе до 2020 г. Ключевое внимание в нашем анализе будет уделяться вопросам региональной политики вовлеченных в регион ключевых глобальных игроков, так как наибольшую региональную неопределенность создает именно их тенденция то эффективно взаимодействовать (например, в период активизации глобальной войны с терроризмом после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне), то, напротив, противостоять друг другу (например, в период «цветных революций» на постсоветском пространстве).
В рамках данного исследования будет использована методология сценарного анализа, разработанная Национальным советом по разведке США (Mapping the global future…, 2004). В соответствии с ней мы кратко рассмотрим «движущие силы» («драйверы»), которые будут далее определять ситуацию в международном регионе в среднесрочной и долгосрочной (до 2020 г.) перспективе. Особое внимание будет уделено региональным рискам. Затем мы обратимся к возможной эволюции центральноазиатских политик ключевых глобальных игроков. В заключение будут сформулированы основные сценарии эволюции ситуации в регионе с точки зрения политики в нем крупных мировых держав, втянутых в так называемую новую «Большую игру».
Как в самом международном регионе Центральной Азии, так и в отдельных его странах будет сохраняться довольно неопределенная ситуация. Поскольку в большинстве стран региона не возникла эффективная модель развития (см. подробно: Казанцев, 2008, с. 51–70), постольку будет сохраняться в качестве основной угроза образования «несостоявшихся государств», не контролирующих свою территорию (особенно это важно для небольших и слабо обеспеченных углеводородными ресурсами Киргизии и Таджикистана). В Центральной Азии всегда будет сохраняться и угроза обострения других разнообразных вызовов безопасности (внутри- и межгосударственные конфликты, терроризм и религиозный экстремизм, наркотрафик, неконтролируемая миграция и т.д.).
В условиях бедности, конфликтов, слабости государственных структур транзитные наркопотоки из Афганистана в Европу через Центральную Азию по-прежнему останутся важным международным фактором. При этом продолжающийся внутри постсоветских государств социальный и в еще большей степени культурно-идентификационный кризис сохранит долгосрочную тенденцию к росту наркопотребления среди молодежи. В этих условиях организованная международная преступность останется одной из важнейших угроз безопасности стран Центральной Азии. Эколого-климатическая ситуация в мире в целом в связи с глобальным потеплением тревожная. Это еще больше ударит по находящемуся в кризисном состоянии водному балансу региона и усилит все кризисные тенденции.
В исламском мире будет продолжаться развитие различного рода экстремистских движений, направленных против вестернизирующей глобализации, что скажется и на Центральной Азии. Инициативу в реализации идей исламской солидарности, в том числе в экстремистских формах, будут по-прежнему брать на себя негосударственные игроки (политико-религиозные общественные движения, исламские фонды, СМИ, разного рода религиозные сети, включая террористические). В то же время ни одно из государств исламского мира (включая Турцию) не сможет рассматриваться как один из ключевых внерегиональных игроков на центральноазиатской арене. Таким игроком, консолидирующим против себя все международное сообщество, может стать только какое-либо экстремистское исламское государство. Например, такой игрок может возникнуть, если в основной части Пакистана (Пенджабе), а не на его племенных пуштунских окраинах придут к власти радикальные исламисты, связанные с «Талибаном» (вероятность чего в этой стране, пока основную политическую роль там играет армия, довольно низка).
Демографическая ситуация в самой Центральной Азии (за исключением Казахстана), а также в странах к югу от нее (Афганистан, Пакистан, Индия) будет сохраняться взрывоопасной, так как продолжится неконтролируемый рост населения. Это также усилит все основные внутригосударственные и международные противоречия. Тем более существенно это в связи с депопуляцией европейской части постсоветского пространства и далее на западе – стран ЕС, куда продолжат устремляться все более интенсивные миграционные волны из Центральной и прилегающей к ней части Южной Азии (Афганистан, племенная часть Пакистана). Последние будут направляться в Европу, в том числе и через Центральную Азию и Россию. Все усиливающемуся миграционному давлению внутри региона подвергнется Казахстан как наиболее ресурсообеспеченная и богатая страна Центральной Азии с относительно невысокой рождаемостью.
В связи с глобальной тенденцией к исчерпанию ключевых ресурсов (прежде всего, углеводородных) будет также сохраняться интерес важнейших мировых потребителей сырья (прежде всего, Китая, ЕС и Индии) к региону, хотя этот интерес будет серьезно колебаться в зависимости от темпов роста глобальной экономики. В этом плане ключевые мировые игроки продолжат попытки реализации транспортных и энерготранспортных проектов (например, проектов «Набукко», транскаспийских трубопроводов, транс-афганского газопровода и т.д.).
Однако в условиях чрезвычайно неопределенной ситуации в мировой экономике в связи с глобальным кризисом трудно предсказывать стабильный рост экономик производящих сырье стран (кроме нефте- и газодобывающих). Таким образом, определенные перспективы на серьезные и стабильные источники экспортных доходов есть только у Казахстана с его нефтяными запасами и, в меньшей степени, Туркменистана с его газовыми ресурсами. Все остальные страны региона, включая даже Узбекистан с его достаточными, прежде всего для собственного потребления, запасами углеводородов, продолжат страдать от постоянных колебаний в спросе и ценах на сырье.
Конец ознакомительного фрагмента.