Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Россия и мусульманский мир № 8 / 2013
Шрифт:

– требования к РФ обеспечить переселение сирийцев адыгского происхождения в РФ.

Адыгские этноактивисты и общественные организации не всегда едины в своих требованиях. Так, например, кто-то из них может выдвигать в разряд первоочередных задач образование укрупненного «адыгского» субъекта Федерации, а кто-то направить свою активность на требование переселения в Россию иностранных граждан кавказского происхождения. Несмотря на возросшую в последние годы популярность «черкесского вопроса» среди обществоведов (по этой теме проведены десятки конференций и написаны множество статей), его постановка и дальнейшая «легитимация» в научном и общественно-политическом дискурсе нуждаются в оговорках принципиального свойства. Дело в том, что сама формулировка – «черкесский вопрос» – адресует ко всем черкесам (т.е. ко всем адыгейцам, кабардинцам и черкесам) и как бы указывает на то, что самым актуальным для них и является «вопрос» в изложенной выше редакции. Но на самом деле многие адыгейцы, кабардинцы и черкесы (далее в тексте – адыги) вряд ли рассматривают

требования признания геноцида адыгов, переселения на российский Кавказ иностранцев кавказского происхождения и т.п. как самые актуальные для своей частной жизни. Российские адыги живут примерно той же жизнью, что и граждане других национальностей, с примерно тем же набором повседневных проблем (зарплата, дети, жилье и пр.). Таким образом, прижившийся термин «черкесский вопрос» несет в себе, в том числе, и определенный мифогенный, манипулятивный потенциал, что необходимо учитывать при анализе ситуации.

Понимание этого существует у некоторых лидеров Северного Кавказа. Так, критическую позицию в отношении формулировки «черкесский вопрос» занимает глава Кабардино-Балкарии Арсен Каноков. В январе 2011 г. в интервью журналу «Эксперт-Юг» он сказал, например, следующее: «…так называемый черкесский вопрос – это надуманная тема, с ней носятся три-четыре больных человека. Да, была Кавказская война, чего только не было, но мы это уже забыли давно, мы живем завтрашним днем. Выйдите на улицу, спросите людей, волнует их это или нет. Это волнует почему-то центральную прессу и некоторых “аналитиков”». Критически отзывались о наличии «черкесского вопроса» и руководители Карачаево-Черкесии. Понятно, что руководители республик в силу своего должностного положения склонны скорее микшировать имеющиеся проблемы, избегая их острых постановок. Однако их сдержанность и критичность в отношении формулировки «черкесский вопрос» обоснована и правомерна.

Актуальным содержание «черкесского вопроса» является преимущественно для этнических антрепренеров, активистов и этноидеологов, концентрирующихся в этнических организациях или вокруг них. Социологических замеров их реального влияния на население республик, осведомленности жителей об их деятельности нигде, за исключением Адыгеи, не проводилось. В Адыгее же социологическое исследование показало низкую степень осведомленности адыгейского населения о деятельности этноактивистов и общественных (этнических) организаций и небольшое количество их последователей.

Особняком стоят зарубежные адыгские организации. В СМИ можно найти о них разную информацию: как об их заверениях в лояльности современной России, так и призывах к освобождению Кавказа от «российской оккупации». Адыгские организации объединяет «категорический императив» служения своему народу, т.е. этническому, а не гражданскому целому. Гражданские инициативы, не сопряженные с этничностью, для них не характерны. Однако в политическом процессе этнический ресурс используется ими очень эффективно. Идейно-идеологической основой этого ресурса и служит изложенная выше интерпретация «черкесского вопроса». Ее политическая сущность выражается в стремлении обеспечения особого политического статуса адыгских этногрупп, а также политического этногруппового доминирования в рамках «своей государственности», т.е. «своих» республик.

Главной политической особенностью «адыгских» республик (как, впрочем, и многих других «национальных» республик) является то, что раздел власти производится здесь не между политическими партиями и иными «надэтническими» акторами, а между «национальностями». В Адыгее и Кабардино-Балкарии преимущественное положение в республиканской власти и фактический контроль над ней неизменно получают адыгейцы и кабардинцы соответственно (в Адыгее – несмотря на то, что люди неадыгейской национальности составляют 75% населения). Хотя исключением является Карачаево-Черкесия: здесь черкесы находятся в значительном численном меньшинстве, и усилия этноактивистов и их последователей направлены на то, чтобы «закрепить» за черкесами определенные должности. Утилитарно-политическая роль различных аспектов «черкесского вопроса» при разделе современной власти особенно ярко проявляется в Адыгее. Когда этническим активистам говорят, что абсолютное доминирование адыгейцев в республиканской власти при их численном меньшинстве в составе населения республики не очень справедливо, то на это обычно отвечают, что адыгейцы стали меньшинством на своей исторической родине не по своей вине, а в результате Кавказской войны. Таким образом, фактическая разница статусов этнических групп (адыгейцев и неадыгейцев) оправдывается и объявляется чем-то вроде легитимной позитивной дискриминации, обеспечивающей адыгейцам гарантии для сохранения этнического своеобразия и культурного развития. Хотя, разумеется, такая легитимация политического доминирования не является официальной, поскольку здесь все еще помнят о наличии Конституции РФ, провозглашающей равенство прав граждан независимо от их национальности, пола, религиозной принадлежности и др.

На региональный политический процесс большое влияние оказывает политика федерального центра. За последние 20 лет она претерпела существенные изменения. Однако, если иметь в виду фактическое проведение политики «ублажения народов» посредством негласного дарования прав на приоритетное получение должностей людьми титульных национальностей, то можно сказать, что оно во многом осталось прежним. В Москве, очевидно, полагают, что приоритетное наделение должностями граждан «главной» титульной национальности в «национальных» республиках способствует «умиротворению» данного народа и его лояльности. Действительно, нахождение на высокооплачиваемых должностях, позволяющих многим чиновникам получать еще и большие дополнительные, в том числе коррупционные, доходы, в какой-то мере купирует этнический национализм и другие потенциально разрушительные для российской государственности формы социальной активности. Проблема, однако, состоит в том, что невозможно обеспечить высокооплачиваемыми должностями всех граждан титульной национальности, так как количество должностей в несколько порядков меньше их численности. Таким образом, приоритетное распределение должностей среди них не решает всех проблем, в том числе и проблемы искомой тотальной лояльности.

Для понимания внутренней «политики» в большинстве российских «национальных» республик и роли в ней различных версий этнических идеологий (этнических «вопросов») надо осознавать, что могущественными акторами социально-политических процессов выступают здесь «этнопартии». То есть совокупность индивидов с ярко выраженной и нередко гипертрофированной этнической самоидентификацией, занимающих статусные позиции в социальной структуре, связанных между собой сетевыми отношениями взаимной поддержки и способных мобилизовать на активные массовые акции членов своей этнической группы. В рамках сетевых этнопартийных отношений реализуется множество индивидуальных и групповых интересов – от личного обогащения до удовлетворения других, каких угодно амбиций. В состав этнопартии могут входить люди разных национальностей, признающие правила ее игры, но ее этническая основа всегда сохраняется. На внешнем, чисто формальном плане все послесоветское время сохранялись некоторые, преимущественно имитационные, формы и структуры общегражданской активности. Однако в республиках она всегда пульсировала вокруг этнических оснований. В настоящее время эволюция этнопартии продолжается. Эти дополитические (потестарные) образования обрели устойчивость и «институциональность», несмотря на формальное господство официальной, как бы «не имеющей национальности» бюрократии и наличие в республиках отделений федеральных политических партий. Этнопартии осуществляют свое господство поверх всех других институтов, в том числе государственных и партийно-политических, которые, как правило, им подчинены или адаптированы к их интересам. Наличие формальных демократических и правовых процедур сочетается с их неформальным контролем над этими институтами. Идейно-консолидирующей основой этнопартии и выступают различные версии «этнических вопросов».

Первым официальным государственным документом, содержащим в себе положения о фактически официальном признании геноцида адыгов, было Постановление Верховного Совета Кабардино-Балкарии от 7 февраля 1992 г. Затем последовало обращение президента Адыгеи и Государственного совета – Хасэ этой республики от 29 апреля 1996 г. в Государственную думу с предложением «дать правовую оценку акта геноцида, совершенного царизмом в отношении адыгского (черкесского) этноса». В рамках программы решения черкесского вопроса о зарубежных соотечественниках в 90-е годы XX в. в Адыгее и Кабардино-Балкарии были приняты республиканские законы, которые в нарушение действующего федерального законодательства предполагали облегченный порядок переезда зарубежных адыгов на Родину их предков и последующую легализацию в Российской Федерации, включая получение российского гражданства.

Активисты общественных организаций массово призывались на государственную службу в систему республиканских органов власти, где легко шагали вверх по карьерным ступеням. Многие этнические активисты из числа членов общественных организаций занимали ведущие позиции в вузах и научно-исследовательских институтах, где использовали свое служебное положение для эксплуатации «черкесского вопроса».

Ситуация несколько изменилась в первом десятилетии XXI в. Масштабная и принципиальная политическая кампания федеральной власти по приведению регионального законодательства в соответствие с федеральным, переход к стратегии жесткого подавления северокавказского вооруженного подполья, обуздание наиболее откровенных сепаратистов из числа этнических активистов и другие меры федеральной власти были восприняты большинством российских адыгских организаций как предупреждение. Тональность большинства адыгских общественников стала более умеренной, а инициативы – более сдержанными.

Это предопределило последующую дифференциацию общественных организаций на, условно говоря, конформистские и нонконформистские. Конформизм заключался в том, что организации, услышавшие сигнал федеральной власти о нежелательности эксплуатации темы геноцида и некоторых других вопросов, снизили свою публичную активность в этом направлении. Но другая (меньшая) часть этнических активистов, недовольная конформистской позицией своих былых идейно-политических соратников, образовала нонконформистские организации. К числу последних можно отнести Черкесские конгрессы Адыгеи, КЧР и КБР, Хасэ (КБР) и некоторые другие. Они вопреки «пожеланиям» федеральной власти развили большую активность по продвижению требования официального признания геноцида (в том числе и на международном уровне), выступили против проведения в Сочи Олимпиады, усилили интенсивность своих контактов с подобными им зарубежными адыгскими организациями и проживающими за рубежом этническими активистами, а также с зарубежными учеными, журналистами и иными лицами, поддерживающими требования по решению «черкесского вопроса».

Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Неудержимый. Книга XII

Боярский Андрей
12. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XII

Под маской моего мужа

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Под маской моего мужа

Я подарю тебе ребёнка

Малиновская Маша
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Я подарю тебе ребёнка

Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Алая Лира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.30
рейтинг книги
Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Идеальный мир для Лекаря 9

Сапфир Олег
9. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическое фэнтези
6.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 9

Сильнейший ученик. Том 2

Ткачев Андрей Юрьевич
2. Пробуждение крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сильнейший ученик. Том 2

Последняя Арена 10

Греков Сергей
10. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 10

Виконт. Книга 1. Второе рождение

Юллем Евгений
1. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
6.67
рейтинг книги
Виконт. Книга 1. Второе рождение

Идеальный мир для Лекаря 19

Сапфир Олег
19. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 19

Авиатор: назад в СССР

Дорин Михаил
1. Авиатор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР

Идеальный мир для Лекаря 18

Сапфир Олег
18. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 18