Чтение онлайн

на главную

Жанры

Россия и современный мир №2 / 2017
Шрифт:

В революциях, которые происходили в этих странах, главной социальной силой был отнюдь не пролетариат (по марксистской догме), а крестьянство. В исторической социологии для более адекватного представления о великих революциях в Китае и России марксистская теория революции подверглась значительной ревизии. Главная заслуга в этом принадлежит Теде Скокпол. Основательница структурного подхода Т. Скокпол, ученица С. Липсета, многое позаимствовала из марксистской теории, пересмотрев ее по ключевым вопросам понимания государства и оценки роли крестьянского фактора в революции [22, с. 98]. На роль крестьянского фактора обращал внимание в своем классическом труде и другой учитель Теды Скокпол Баррингтон Мур [21].

Глубокие исторические корни питают успех нынешней

пропаганды опасности «цветных» переворотов и массовое нежелание повторить опыт «демократизирующей революции» в РФ. Ведь если на смену одному диктатору приходит другой, одну криминальную «элитку» теснит другая, а социальные отношения и структуры трансформируются разве что в сторону дальнейшей архаизации, то можно ли это считать «революцией»?

Даже кардинальная смена политических элит, если она не сопровождается возникновением и развитием в стране политической нации, в долговременной перспективе не приводит это государство к прочному стратегическому успеху, а заставляет обслуживать цели и потребности других стран, где национальный интерес вполне осознан и элиты способны его реализовать. В современном мире государство без сложившейся политической нации, даже при видимой мощи и некоторых успехах, обречено на долгий путь без цели.

«Несостоявшаяся революция» в России и распад государства

Несколько лет назад в РФ вышла книга Валерия и Татьяны Соловей «Несостоявшаяся революция» [26]. Речь в ней шла о том, что русскому этносу так и не удалось совершить свою Национальную революцию, а русскому национализму превратить Россию в современное национальное государство. Такой подход вызвал сильнейшее неприятие, хотя частично и получил одобрение [10]. Здесь не место возвращаться к проблемам русского национализма, отошлем читателя к очерку о невыполненной задаче создания русского национального государства и неудавшемся опыте русского нациестроительства [12, с. 120–163].

Определение «несостоявшаяся революция» удачно говорит о нынешнем российском положении, когда травмирующий опыт прошлого закрывает дорогу к будущему. Естественно ожидать, что в ряде случаев острая общественная необходимость освобождения от элит, ведущих страну в пропасть, реализуется в революционной форме. Ну, а если не реализуется, и революция не происходит (не в силу отсутствия объективных предпосылок, а по субъективным причинам), то тогда социум скорее всего ждет гниение и (само)распад. Тогда, по словам Д. Голдстоуна, «повальная коррупция продолжает ослаблять экономику и подрывает легитимность власти» [6, с. 160–161].

Вследствие несостоявшейся революции не везет выжившим потомкам. Вековое пребывание в ненормальных, страшных и абсурдных – «перевернутых» обстоятельствах жизни не может и не могло пройти бесследно. Наследники, спасшихся в череде революционных, военных и последующих катастроф, настолько адаптируются к «постреволюционным» обстоятельствам, что в большинстве не хотят их менять. Они боятся любых серьезных изменений (научены горьким опытом!) и просто существуют, не видя реалий настоящего, закрывшись от будущего и спрятавшись от прошлого. По-видимому, до той поры, пока «неожиданно» не налетит новая Смута.

В этом отношении актуальным выглядит опыт «перестройки», закончившейся распадом СССР и дальнейшими смутными временами, которые, в зависимости от вкусов и целей, можно определить и как «революцию», и как неудавшуюся попытку демократизации или как-либо еще. Здесь хотелось бы обратить внимание на существующую версию распада СССР как следствие геополитики. Р. Коллинз полагал, что «государственный распад и ускоряющийся кризис легитимности развертывались в соответствии с геополитической теорией» [15, с. 255].

Уроки этого сбывшегося прогноза достойны самого тщательного изучения (увы, среди обществоведов в РФ, даже специально пишущих о событии, которое руководителем страны было определено как «геополитическая катастрофа», этого пока не слишком заметно). СССР надорвался от чрезмерного расширения и геополитического перенапряжения. Но в Советском Союзе любой трезвомыслящий и ответственный

председатель колхоза предпочел бы заасфальтированную дорогу к его деревне, чтобы она не превратилась в «неперспективную» деревню, а не «политику партии» с разбрасыванием миллиардов на Кубе, в Индокитае, Египте, Анголе, Афганистане и пр. Однако вожди СССР, эти коммунистические милитократы, решали по-другому и ввязывались в одну внешнеполитическую авантюру за другой. Великий гражданин Александр Солженицын неоднократно призывал к сбережению народа и отказу от вмешательства в чужие дела, но тоже не был услышан.

Весьма вероятно, что геополитическое напряжение как фактор революции достигается очень быстро в силу особенностей (псевдо)имперского курса, когда «политика просто подменяется геополитикой… И здесь помогают вездесущие “враги”. Так или иначе, империя создает внутреннее психическое напряжение или просто вырабатывает у своих подданных ощущение перманентного покушения на свое “величие”. Без этого она, в сущности, не может существовать» [1, с. 30].

Неоимперские соблазны, подчас в откровенно карикатурном виде, создает именно «несостоявшаяся революция», когда «народ», так и не ставший политической нацией, падок на геополитическую пропаганду и готов в любой глупости видеть «величие».

Препятствием для этой «беспомощной глупости» мог бы явиться «нормальный национализм» [11], но национальная революция (как неотъемлемая часть «буржуазно-демократической») в России также не состоялась.

О необходимости национализма писал, например, Питирим Сорокин: «Вместо интернационализма, превратившего нашу страну в место охоты для искателей приключений из всех стран, возрождается и будет культивироваться будущим поколением национализм, понимаемый не как враждебность к другим странам, а как стремление принести благо своему отечеству» [27, с. 212]. На появление этих ценных признаний, до которых дошел в начале 1920-х годов русский интеллигент, несомненно, повлияли события той поры и торжество «Интернационала» в «красном Петрограде»: «В течение трех дней интернациональные отряды – латыши, башкиры, венгры, татары, русские и евреи, – служившие в частях особого назначения, обезумевшие и распоясавшиеся от крови, похоти и алкоголя, убивали и насиловали жителей города. Мужчины, женщины, дети, молодые и старики, сильные и слабые – все они в равной степени испытывали чудовищные муки, прежде чем смерть избавила их от них» [27, с. 209]. Социолог и эмигрант Сорокин в своих описаниях этих событий просто фиксировал факты – очевидные и вопиющие 2 .

2

О теории революции П. Сорокина подробнее в статье, опубликованной в 2009 г. [9].

«Злосчастность» российской истории, о которой писал Р. Коллинз [16, с. 99], к сожалению, имеет много шансов на продолжение. К числу наиболее актуальных и возможных опасностей можно отнести продолжение распада единого государственного пространства (утрата монополии на легитимное насилие на территории государства, что уже происходит де-факто на Северном Кавказе и / или реализуется в форме «дани» из федерального бюджета в обмен на сдерживание террористических вылазок).

По мере нарастания видимого политического и экономического неуспеха центральной власти всё сильнее растет окраинный этнонационализм. Когда Империя сильна, большинство хочет быть «римлянами». Но стоит «Риму» ослабеть и начать терять свои позиции, как процесс распада тут же получает ускорение. Бывшие сателлиты и союзники предают, «братья» забывают о родстве и начинают искать свои родовые корни, выдумываются и конструируются местные истории, реконструируются наречия и языки, выстраивается мифология, для оправдания сепаратизма и этнических чисток бывших «старших братьев» начинают обвинять во всех бедах. Этот процесс выглядит совершенно закономерным и никакому Риму – даже Четвертому – его не избежать.

Поделиться:
Популярные книги

Охота на разведенку

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
6.76
рейтинг книги
Охота на разведенку

Имперец. Том 1 и Том 2

Романов Михаил Яковлевич
1. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 1 и Том 2

Чужое наследие

Кораблев Родион
3. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
8.47
рейтинг книги
Чужое наследие

Свет во мраке

Михайлов Дем Алексеевич
8. Изгой
Фантастика:
фэнтези
7.30
рейтинг книги
Свет во мраке

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Идеальный мир для Лекаря 15

Сапфир Олег
15. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 15

Мимик нового Мира 8

Северный Лис
7. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 8

Седьмая жена короля

Шёпот Светлана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Седьмая жена короля

Бальмануг. (не) Баронесса

Лашина Полина
1. Мир Десяти
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. (не) Баронесса

Последний реанорец. Том I и Том II

Павлов Вел
1. Высшая Речь
Фантастика:
фэнтези
7.62
рейтинг книги
Последний реанорец. Том I и Том II

Мне нужна жена

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.88
рейтинг книги
Мне нужна жена

Бремя империи

Афанасьев Александр
Бремя империи - 1.
Фантастика:
альтернативная история
9.34
рейтинг книги
Бремя империи

Совок-8

Агарев Вадим
8. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Совок-8

Вперед в прошлое 6

Ратманов Денис
6. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 6