Россия и Запад
Шрифт:
И в другой раз Эджертон, хорошо знакомый с описываемым Лесковым сюжетом, проявил некоторую добавочную самостоятельность. В 15-й главе Левше, находящемуся в Англии, преподносят «горячий студинг в огне». В переводе это звучит «hot glum pudding in flames». Лескову хотелось показать яркий контраст как бы застывшей массы пудинга с охватившим ее пламенем (пудинг поливали ромом и поджигали), поэтому писатель придумал великолепный каламбур «студинг». Эджертон пожелал сохранить пудинг без изменения, а для каламбура ввел отсутствующее у Лескова слово glum (грустный), явно заместивший здесь слово plum (сливовый).
Несколько каламбуров Лескова Эджертон не стал переводить каламбурно же, ограничился буквальным переводом первозданного смысла: преламут (перламутр), часы с трепетиром (с репетиром, особым звуковым устройством), буфта (бухта), парей (пари), рысь (рис).
Эти слова еще ждут своих каламбурных интерпретаторов. Отмечу колоритный пример. Сын моего покойного товарища В. Р. Шагинян, ныне почтенный профессор-физик, недавно предложил английский каламбур на «рысь-рис». У Лескова фраза в 18-й главе звучит: «курицу с рысью съел» (ведь рис в тогдашней России еще не был широко распространен и именовался сарацинским
Надеюсь, что замечательные каламбуры В. Эджертона найдут продолжателей.
Выражаю глубокую благодарность родственной мне семье Миллер, Татьяне и Джеймсу, за англоязычные консультации.
Из швейцарских впечатлений Д. П. Ознобишина
Даровитый поэт, прозаик и переводчик с западноевропейских и восточных языков Дмитрий Петрович Ознобишин (1804–1877) не был особенно знаменит при жизни; сравнительно редко вспоминали о нем и в дальнейшем. Однако значительная часть им созданного все же выявлена и издана [290] , его разнообразная деятельность прослежена и изучена [291] , а обширный архив, находящийся в Пушкинском Доме, тщательно разобран и описан [292] .
290
См.: Ознобишин Д. П. Стихотворения. Проза: В 2 кн. / Изд. подгот. Т. М. Гольц, А. Л. Гришунин, Н. Н. Холмухамедова. М., 2001 (сер. «Литературные памятники»).
291
См.: Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999. С. 411–415 (автор статьи — Т. М. Гольц).
292
См.: Хохлова Н. А. Обзор архива Д. П. Ознобишина // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1991 год. СПб., 1994. С. 3–28.
Среди наиболее интересных материалов этого весьма ценного собрания составитель описания отметила записную книжку Ознобишина. В ней он вел дневник заграничного путешествия, совершенного (вместе с десятилетним сыном Иваном и в сопровождении слуги Василия) в 1847–1848 годах. Путешествие это было предпринято Ознобишиным вскоре после смерти горячо любимой жены — в надежде обрести душевное равновесие, а также с оздоровительной и образовательной целями. Большую часть времени они прожили в Германии и Швейцарии, побывали во Франции и Италии и — проездом — на Мальте, в Смирне и Константинополе [293] .
293
Там же. С. 11–12.
Впервые путевой дневник Ознобишина был тщательно прочитан и осмыслен И. Я. Заславским, который в своей статье привел и сравнительно большое количество важных, с его точки зрения, фрагментов текста [294] . Однако в целом дневник все еще остается неопубликованным, включая и тот раздел швейцарской его части, в котором освещена двухдневная поездка отца и сына Ознобишиных из Веве, где они обосновались 22 августа (3 сентября) 1847 года, в Женеву.
Раздел этот содержит ряд колоритных зарисовок и тонких наблюдений, но особенно интересен тем, что в нем отразилось — и притом весьма отчетливо — отношение Ознобишина к двум великим мыслителям предшествующего века — Руссо и Вольтеру, чьи памятные места он не преминул посетить. Суждения в данной связи этого образованного и думающего русского путешественника, явно предпочитавшего фернейской философии руссоистский культ природы и чувства, не отличаются особой оригинальностью, но, пусть и в небольшой степени, дополняют и расцвечивают картину восприятия у нас в это время просветительских идей.
294
См.: Заславский И. Я. Путевой дневник Д. П. Ознобишина // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1987. М., 1988. С. 40–53.
Публикуемый фрагмент путевого дневника Д. П. Ознобишина печатается по автографу: РО ИРЛИ. Ф. 213. № 54. Л. 111–117 об. В комментарии использовано его письмо от 31 августа / 12 сентября 1847 года из Веве к И.Ф. и В. П. Базилевским, почти полностью посвященное той же поездке (Там же. № 226. Л. 17 об. — 18).
27 [августа] / 8 [сентября] — 28 [августа] / 9 [сентября]. Оба дня сии довольно скучно провели мы в Веве. В четверток 9-го сентября сели мы на пароход «L’Aigle», чтоб взглянуть на Женеву.
28 августа / 9 сентября. День был чудный, когда мы, я и Ваня (Василия мы оставили вместе с кладью нашей в гостинице «Fleur de Lys») сели на пароход, который кокетливо качался на изумрудных волнах Женевского озера. Пассажиров было множество; дорогою присоединились к нам целые отряды солдат, которые на лодках приставали к пароходу. Они большею частию были все молодые люди. Шумно расхоживали они по палубе между сидящими зрителями, курили сигары и громко говорили. Явился бродящий музыкант в синей блузе со скрипкою в руках. Заиграл знакомый швейцарцам голос и запел под оный романс, сочиненный на случай, где, как само собою разумеется, была брань на иезуитов, хвала свободе, гибель тирании и проч. [295] Солдаты вокруг него столпились; на касках многих из них были приколоты поддельные цветы, вероятно, подарок любезной; после песни повели бедного музыканта в каюту и напоили его вином при общей солдатской пирушке. Перед нами мелькнула в отдалении Лозанна и некоторые другие селения, где солдаты снова высаживались на лодки и с многими ружейными выстрелами на воздух оставляли пароход. — Около одного из этих селений, которые близ Моржа (пароход пять раз останавливался на пути), воздвигнут памятник генералу Лагарпу — воспитателю Благословенного. Просто, но хорошо [296] . Еще не доезжая до Женевы, явилась одна певица с мальчиком, играющим на скрипке. И та, и тот хорошо выполнили свое дело. Певица была уже женщина немолодая, и на лице ее видны были следы горя; но голос ее был чист, звучен и приятен. Слова песни выражали измену в любви. Она пела ее с чувством; может быть, душа ее высказывалась в этой песне. Мальчик лет 16 играл на скрипке прекрасно, с большой силою, верностию и чувством. После этого походного концерта женщина пошла с чашечкою по зрителям; но незначительный сбор получила она. Вот наконец перед нами и Женева. Вид ее с озера недурен, но я не нашел тут ничего в особенности живописного, кроме разве богатых гостиниц, расположенных вдоль набережной, и Роны, шумно вырывающейся из озера, в котором ей как будто было тесно. Островок Руссо, о котором я буду иметь еще случай говорить после, представляется при входе в пристань; но жаль, что Жан-Жак обращен спиною к озеру, которое он так прославлял в «Новой Элоизе» [297] ; может быть, с намерением поставлен он лицом к Женеве, чтобы после смерти быть поучительным для тех, которые во время жизни так сурово его преследовали и даже публично чрез палача сожгли на площади лучшие его сочинения [298] .
295
Первая из этих тем приобрела в то время особую актуальность ввиду крайней неприязни швейцарского общества к иезуитам, что привело к изгнанию их в 1847 г. со всей территории конфедерации; две другие темы вполне традиционны для страны, в течение нескольких веков боровшейся за свою независимость.
296
Этот 13-метровый обелиск был воздвигнут на островке близ г. Ролль, в котором родился Фредерик-Сезар Лагаргг (Laharpe, 1754–1838), швейцарский общественный и политический деятель, ученый и публицист, в 1783–1794 гг. являвшийся воспитателем будущего императора Александра I. Во время зарубежного похода русских войск, при встрече в 1814 г. со своим бывшим наставником, император присвоил ему чин генерал-лейтенанта, наградил орденом Андрея Первозванного и назначил своим секретарем. Благословенным Александр I стал именоваться в память о победоносном завершении Отечественной войны 1812 г.
297
См., например: Julie, ou La Nouvelle H'elonse, ou Lettres de deux amants, habitants d‘une petite ville au fond des Alpes. Pt. IV, lettre XVII; pt. VI, lettre VII.
298
11 июня 1762 г. по постановлению Судебной палаты Женевского парламента был сожжен вскоре после выхода в свет трактат Руссо «Эмиль, или О воспитании» («Emile, ou De l’'education»).
Мы остановились в какой-то жалкой гостинице «Pr`es de la Poste», и за это жестоко были наказаны. Нечистота поразительная, обед изрядный. Но комната для спанья и самые постели дурны. Однажды навсегда всякой путешественник должен поставить себе правилом останавливаться только в лучших гостиницах. Если и платить там дороже, то за это выигрываешь комфортом — необходимым для здоровья.
Вечером были мы на концерте, который давали на острове Руссо из добровольных приношений. Тарелка была доверху наполнена серебряными и медными бацами [299] ; публики было множество: дамы в костюмах французских, как некогда предсказал это Руссо [300] .
299
Бац — сокращение от Бацен (Batzen), как называлась монета, имевшая тогда хождение в Швейцарии и Южной Германии.
300
См.: Julie, ou La Nouvelle H'elonse. Pt. VI, lettre V.
Обращусь к самому памятнику. Он работы женевского скульптора Г. Прадие [301] . Руссо представлен сидящим и погруженным в думу. На коленях его лежит книга, в которой он пишет. И тут помещены замечательные слова из его «Contrat social»: «Si le Christ n’'etait qu’un homme, il est mort comme un Dieu» [302] . У ног его лежат разные книги. Музыка была изрядная. Мы воротились домой уже довольно поздно. Подле самого острова Руссо от женевского правительства поставлена была лодка с двумя лодочниками для спасения неосторожных пловцов по одному несчастному случаю, бывшему с одним молодым англичанином, погибшим во время утренней прогулки.
301
Памятник сооружен в 1835 г. по проекту женевского скульптора Джемса Прадье (Pradier, 1792–1852).
302
Таких слов в этом трактате нет; близкая по смыслу фраза имеется в «Эмиле» (Ч. IV): «Si la vie et la mort de Socrate sont d‘un sage, la vie et la mort de J'esus sont d‘un Dieu» («Если Сократ жил и умер как мудрец, Иисус жил и умер как Бог»).
29 августа / 10 сентября. Так как вчерашний день по случаю какого-то церковного праздника [303] все лавки были заперты и ничего нельзя было купить, я употребил нынешнее утро на прогулку по городу; но прежде всего озаботился перейти в гостиницу «La Couronne», потому что пребывание в гостинице «А la Poste» было для меня невыносимо, невзирая на прелестную картину `a la Greuze [304] гризеток, которые видны были из окна моего.
303
Это был праздник Женевского поста, отмечавшийся в кантоне с XV в.
304
Имеются в виду женские головки кисти Жан-Батиста Грёза (Greuze, 1725–1809).