Россия или Московия? Геополитическое измерение истории России
Шрифт:
Реализации комплекса этих целей и была посвящена кавказская политика России, цели и задачи ее экспансии в регион. В то же время принципиально важной характеристикой кавказской экспансии России, ее импульсом и побудительным мотивом являлось решение задач исключительно военно-оборонительного характера.
Кавказ на протяжении длительного времени являл собой один из наиболее уязвимых для безопасности России регионов.
Практически на протяжении XVI–XVII вв. южные и юго-восточные рубежи Русского государства представляли собой обширные степные пространства, по которым постоянно передвигались многочисленные кочевые народы, несшие смерть и разрушение русским городам и селениям. Логика борьбы заставляла Россию стремиться к установлению стабильных границ, которые можно было бы защищать. Но вплоть до Кавказских гор, Черного и Каспийского морей на юге таких границ не было [92] . Именно в этом заключался изначальный смысл всей кавказской политики России. Сложная военно-политическая обстановка на Кавказе, его постоянная вовлеченность в войны и конфликты, наличие в регионе агрессивных, враждебных России государственных военно-мобильных формирований требовали обеспечения военной безопасности страны на данном направлении. Достаточно вспомнить, например, что освободившееся из-под ига Золотой Орды в 1480 году молодое Московское государство тем не менее не было освобождено от постоянной военной опасности, исходившей от преемников распавшейся Орды – Казанского, Астраханского, Крымского ханств и непосредственно на кавказском направлении – Ногайской Орды. Но если на западе и востоке русские земли были ограждены от набегов лесными массивами, то «степные пространства на юге России во многом способствовали регулярным набегам кочевников» [93] .
92
Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции / Отв. ред. В. Н. Ратушняк. Краснодар, 1995. С. 22.
93
Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции / Отв. ред. В. Н. Ратушняк. Краснодар, 1995. С. 22.
94
Смирнов Н. А. Политика России на Кавказе в XVI – XIX веках. М., 1958. С. 21.
Таким образом, становление и развитие самого Российского государства объективно предполагало обеспечение военной безопасности и, соответственно, активизацию военно-политических усилий на кавказском направлении, являвшемся одним из наиболее опасных и незащищенных. Данное обстоятельство сыграло главную и решающую роль в развитии внешнеполитической экспансии России на Кавказ, начавшейся фактически с момента образования централизованного Российского государства, то есть с конца XV – начала XVI века. Этот период экспансии характеризуется в основном процессом поиска военно-политических контактов России с государственными образованиями региона.
К периоду правления Ивана Грозного, который первым из государственных деятелей в российской истории осознал значение Кавказа в обеспечении военной безопасности молодого Московского царства, следует отнести и непосредственно истоки российской экспансии в регионе. Историческое значение в этом плане имел брак Ивана Грозного с дочерью кабардинского князя Темрюка в 1561 году, который по праву можно считать важнейшей политической акцией русского царя, направленной на укрепление позиций России в регионе. Результатом этого стало принятие Кабарды (наиболее развитого в регионе в государственном и военно-политическом отношении образования) под покровительство России. Породнившись с влиятельным кабардинским родом Темрюковичей, московский царь в лице кабардинских князей и самой Кабарды приобрел стратегического союзника в борьбе не только с кавказскими военно-феодальными образованиями, но и с доминировавшими в тот период в регионе Турцией и Персией. Получив таким образом своеобразную опору в лице Кабарды на Центральном Кавказе, Русское государство фактически заявило о своей позиции в кавказских вопросах и о стремлении преодолеть военно-политическую блокаду, искусственно созданную на данном направлении региональными державами, и прежде всего Турцией. В последующем же, по свидетельству автора исследования «Кавказская война» генерала русской армии В. Потто, практически все российские государи стремились к утверждению своей власти на Кавказе. «Мысль о господстве на Кавказе становится наследственной в русской истории» [95] .
95
Потто В. А. Кавказская война: в 5 т. Ставрополь: «Кавказский край», 1994. Т. 1. С 14.
Во многом этому также способствовал начавшийся стихийно процесс формирования на юге страны казачества, историческое предназначение которого состояло не только в антифеодальном протесте внутри России, но и в необходимости оградить «русскую землю» от бесконечных набегов кочевников. Прежде всего это относится к старейшему в истории страны донскому казачеству, которое на протяжении столетий прикрывало южную степную зону России на пространстве от Дона до Волги. Впоследствии донское казачество, возникшее стихийно, стало важнейшим инструментом государственной политики России, в том числе и на кавказском направлении. Столь же стихийно и естественно возникло казачество и на самом Кавказе, на берегах Терека. Его основное предназначение заключалось уже непосредственно в предупреждении, а по возможности и в обеспечении военной безопасности приграничных районов за пределами собственно России [96] . В силу отсутствия у государства сил и средств, необходимых для обеспечения охраны и обороны южных рубежей, Московское царство всемерно поддерживало деятельность казачества на кавказском направлении. В этом плане показательна, например, поддержка Иваном Грозным гребенских казаков, заложивших в устье реки Сунжи Терский городок. В течение продолжительного времени данный городок исполнял роль передового военно-оборонительного рубежа России, задача которого заключалась в контроле над развитием военно-политических процессов в регионе и предупреждении внезапных нападений на Русскую землю. Значение Терского городка подтверждается также и тем, что его существование на территории, фактически подвластной Турции, в 1571 году едва не стало причиной русско-турецкой войны. Турция имела свои виды на Кавказ и непосредственно на Кабарду, считала ее подвластной себе и поэтому не могла принять протекторат над ней России. Лишь прямая угроза объявления войны со стороны Порты заставила русское правительство разрушить казачий Терский городок. Но уже в 1578 году он вновь был восстановлен и продолжал в дальнейшем выполнять функции сторожевой заставы России. В этой акции московского правительства отразилось стремление отражать агрессию Турции и подвластных ей государственных образований в регионе уже за пределами Русской земли.
96
Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Новочеркасск, 1902; Гнеденко А. М., Гнеденко В. М. За други своя, или Все о казачестве. М., 1993; Потто В. А. Два века терского казачества (1571-1801): Репринт. воспроизв. издание 1912 г. Ставрополь, 1991; Родоная С. Э. Борьба донского казачества с турецко-татарской агрессией в первой половине XVII века и его взаимоотношения с Грузией. Автореф. дис. Тбилиси, 1955.
Другое направление политики России на Кавказе предполагало установление и развитие связей с народами и государственными образованиями региона. Во взаимоотношениях с самими кавказскими владетелями царское правительство с самого начала занимало достаточно сдержанную позицию, проявлявшуюся в стремлении к установлению и обеспечению развития взаимоотношений с ними. Показательно в этом плане установление особых дипломатических отношений с монархом наиболее крупного и ведущего грузинского царства – Кахетии (в российских документах того времени – Иверская земля) Александром II, подписавшим прошение о переходе своего царства в полное подданство московского царя. Причем инициатива подданства России исходила от самого царя Александра, пытавшегося использовать Московское царство для освобождения Кахетии от персидского гнета и недопущения ее аннексии Османской империей. Направленная для реализации этой цели военная экспедиция России под командованием воеводы А. Хворостина [97] между тем не достигла намеченных целей, потерпев поражение от объединенных войск горцев Северного Кавказа. Было очевидно: Московское государство в конце XVI века еще не могло оказывать вооруженный протекторат таким отдаленным государственным образованиям, как Кахетия. Тем не менее данной военно-политической акцией Россия обозначила свою позицию и интересы на Кавказе, а в полном титуле царя Федора Иоанновича уже значился титул «государь земли Иверской, грузинских царей и Кабардинской земли, черкесских
97
Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом: Материалы, извлеченные из Московского главного архива Министерства иностранных дел С. А. Белокуровым. Вып. 1, 1517-1613. М., 1889. С. XVIII.
98
Соловьев С. М. Сочинения: в 18 кн. Кн. IV. История России с древнейших времен. Т. 7–8. / Отв. ред.: И. Д. Коваленко, С С Дмитриев. М.: Мысль, 1989. С. 269; ЦГАДА, ф. Сношения России с Грузией, 1596-1597 гг. № 1. Л. 1-110.
Борис Годунов, несмотря на сложную внутриполитическую обстановку в стране, продолжил политику, направленную на развитие отношений и оказание помощи отдельным грузинским государствам, в том числе и Кахетии. В 1604 году им была вновь направлена военная экспедиция в Тарки во главе с воеводами И. М. Бутурлиным и В. Т. Плещеевым. При этом ее цели были аналогичными предыдущей военной кампании – завоевание Тарковского шамхалата. Отряду, возглавляемому И. М. Бутурлиным, пришлось в Дагестане столкнуться уже непосредственно с турецкими войсками, с помощью которых он был полностью уничтожен горцами. Характерно, что причиной поражения второй экспедиции на Кавказ явилась, так же как и ранее, неоказанная своевременно вооруженная помощь со стороны кахетинского царя. Для правителей региона, находившихся между двух огней в лице Турции и Персии, уже тогда характерна была практика решать вопросы посредством использования внешней военной силы, и эта роль предназначалась России. Дальнейшие события в Кахетии (убийство царя Александра, переориентация захватившего престол его сына Константина на Персию) временно ослабили российско-кахетинские и в целом российско-кавказские политические отношения. Проблемы последующего развития России, связанные с преодолением последствий Смуты, сделали их еще более слабыми, но тем не менее не остановили ее военно-политическую экспансию на Кавказ. В целом отличительной чертой русско-кавказских политических отношений в данный период являлась их фрагментарность и эпизодичность, а также то, что они, как правило, строились не под эгидой государства, а на региональном или приграничном уровне. Основной акцент во внешнеполитической деятельности России на кавказском направлении делался на противодействие военно-политической экспансии Турции посредством установления и развития торгово-экономических и военно-политических отношений с народами и государственными образованиями региона, а также установления военно-политического «союза» с Персией, для которой господство в регионе Османской империи было столь же опасно, что и для России. Цели Турции, например, заключались в установлении своего протектората над всем Закавказьем и Дагестаном, находящимися в вассальной зависимости Персии, а также переходе под ее контроль транзита шелка и других товаров из Персии и Индии в Европу. К России выдвигались требования восстановить Астраханское ханство и не вмешиваться в кавказские дела. Поэтому российско-персидский альянс был взаимовыгоден. О его значении, например, говорит тот факт, что еще в 1586 году шахом Ирана Годабендом после очередного поражения Персии московскому царю были обещаны города Баку и Дербент (в обмен на военную помощь), а его сын шах Аббас Великий был готов уступить России также и Кахетию [99] с тем, чтобы они не достались Турции.
99
Полиектов М. А. Материалы по грузино-русским отношениям. Изд-во Тбилисского государственного университета, 1937. С. 21.
Таким образом, основные цели экспансии Российского государства на Кавказ в XVI–XVII вв. определялись его потребностью обеспечения военной безопасности, что представляло собой задачу стратегического характера. Не менее важной была также потребность России в прорыве блокады на кавказском направлении. Эта цель реализовывалась посредством установления дипломатических и иных контактов с рядом кавказских государственных образований и развития торгово-экономического союза с Персией, с тем чтобы уравновесить военно-политическую мощь Османской империи в регионе. Все вышеперечисленные акции русского правительства на Кавказе знаменовали собой лишь поиск подходов к решению основного вопроса – полноценному утверждению в регионе России. В силу же отсутствия достаточных сил и средств, собственной уязвимости на данном направлении они носили непоследовательный и эпизодический характер.
Новый импульс военная политика России на Кавказе приобрела лишь в период правления Петра I. Во время его царствования вновь восстанавливаются политические отношения с Кабардой.
Был самым великим правителем из династии Романовых
Петр I отличался необыкновенной физической силой, незаурядными умственными способностями, железной волей и неиссякаемой энергией. Его по праву называют преобразователем России. Он укрепил систему государственного управления, создал российскую армию и флот. В годы правления Петра Россия стала европейской державой, была провозглашена империей
В частности, в 1711 году Петром I в грамоте кабардинским князьям документально подтверждается покровительство со стороны России [100] . Позднее протекторат России распространяется и на Осетию. Устанавливаются также политические отношения петербургского двора с рядом северокавказских правителей. Таким образом, экспансия Российского государства на Кавказ, беря начало в его центральной части, постепенно распространялась на периферию, к побережьям Каспийского и Черного морей. Перспективное направление военной политики России в данном случае приобретал Дагестан, по каспийскому побережью которого проходил так называемый Малый шелковый путь – важнейшая торговая магистраль, соединяющая индийские и персидские торговые центры с европейскими. Еще в 1667 году был подписан первый торговый договор между русским правительством и представителями джульфинской торговой компании [101] , закреплявший торгово-экономические отношения между Россией и Персией. В 1673 году этот договор был вновь подтвержден, а в 1717 году русский посланник в Персии А. П. Волынский заключил русско-персидский договор, согласно которому русские купцы получили право свободной торговли на территории Персии. И хотя данные акты не давали основания перевести отношения между Россией и Персией в плоскость союзнических отношений, тем не менее можно утверждать, что торгово-экономический альянс России с Ираном сыграл свою позитивную роль для последующего утверждения ее позиций в регионе.
100
ЦГАДА. Ф. 115. Кабардинские дела. 1719. № 1. Кабардино-русские отношения в XVI – XVIII вв.: в 2 т. М., 1957.
101
Кунакова Н. П. Русско-иранские торговые отношения в конце XVII – начале XVIII в. // Исторические записки / Отв. ред. А. Л. Сидоров. М.: Изд-во АН СССР, 1956. Т. 57. С 232.
В конечном итоге венцом всей кавказской политики России в данный период стал знаменитый каспийский (персидский) поход Петра I, результатом которого явились значительные территориальные приобретения России в Прикаспии. Характерно при этом то, что Россия не воевала с самой Персией, а ввела свои войска лишь на территории, уступленные ей персидским правительством в 1723 году по договору, заключенному с шахом Тахмаспом. К России, таким образом, отошли «в вечное владение Дагестан, Ширван, Мазендаран, Гилян и Астрабад» [102] , то есть практически все западное и южное побережья Каспия. Возникший же на этой почве конфликт между Россией и Турцией, также претендовавшей на каспийское побережье, был урегулирован только в 1724 году, когда в силу заключенного между этими государствами договора Турция лишалась права иметь владения на побережье Каспийского моря и оба государства не должны были посягать на независимость Ирана. По итогам похода, таким образом, была достигнута вторая по значимости цель государственной политики Петра I – «прорублено окно в Азию», то есть ликвидирована ее блокада на южном направлении. Не менее значимым было также и то, что под контроль России попадали и торговые потоки Шелкового пути. В целом же программа Петра I в отношении Кавказа была более значительной и предусматривала «распространение влияния России в направлениях: от Азова до Кубани, от Астрахани к центральным «шелковым торгам» Ирана и от Пятигорска до Тифлиса – центра Грузии» [103] . Но реализация данной программы в силу целого ряда причин, и прежде всего последующих внутриполитических кризисов в стране, стала невозможной.
102
Смирнов Н. А. Политика России на Кавказе в XVI – XIX веках. М., 1958. С 68.
103
Бушуев С. К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России. М., 1955. С. 59.